— Ну хорошо, — согласился он. — Не о кактусах. Расскажу об обезьянах.
— А о чем ты еще можешь рассказать?
— О чем хочешь!
Но ей просто лень было задумываться, она бросила ему:
— Да ладно, давай об обезьянах. Но учти: если будет неинтересно…
— Сам уйду! — испуганно поспешил он согласиться.
Опять он усыпил ее бдительность. Она не чувствовала его сопротивления и увязала, увязала… в этих идиотских обезьянах… Потом она спрашивала его: он что, специально готовился к этому разговору?..
Словом, он начал ей жужжать, жужжать… а она слушала и будто не слышала, а уж потом спохватилась:
— Постой! Откуда ты это все узнал? Или ты просто все выдумал?
— Ты собираешься сверить мой рассказ с первоисточником? Пожалуйста. Монографии Прибрама есть в библиотеке медицинского института!
— Да нет… не то… Просто я не понимаю, зачем ты все это рассказывал?
Он помолчал. Он теперь даже мог позволить себе снисходительно улыбаться.
— Ну все… Уходи!
Завьялов не уходил, чего-то ждал. И тогда она открыла ему:
— У меня будет ребенок.
Он как-то весь сжался, потом вымученно улыбнулся, кивнул:
— Хорошо. Если хочешь, это будет мой ребенок.
На выпускном вечере Егоров снова подошел к ней:
— Ну… хоть простимся…
Отвернулась. Не ответила.
А Завьялов все маячил где-то невдалеке и постоянно был на виду, ждал. И она сама подошла к нему, требовательно спросила:
— Так что?..
Он только развел руками:
— Ты же знаешь… я согласен на все…
Спустя пару месяцев все узнали, что Егоров женился на Майке Левицкой. Разошлись они через год.
…Лариса медленно поднимает голову, что-то в стороне рассматривает, кому-то кивает из сотрудников, наконец спрашивает у Завьялова совершенно спокойно:
— И как же он теперь выглядит?
— Да нормально… растолстел… А впрочем, если ты хочешь его увидеть, я возражать не буду.
Лариса в недоумении пожала плечами, неторопливо переспросила:
— И это все? Ради этого надо было так срочно встречаться?..
А Завьялову сразу стало легче от такой ее реакции, он нервно рассмеялся и поспешно выложил:
— Егоров твой и не подозревает, что мы с тобой…
Она оглянулась, потом передернула плечами, словно от холода:
— Что еще? Мне некогда!
— Ну как знаешь… Я вообще ничего могу не говорить!
Лариса повернулась и хотела было идти, он остановил:
— Подожди…
— Ну?
— Я серьезно спрашиваю: ты хочешь с ним увидеться?
Она опять хотела уйти, он задержал и быстро проговорил:
— Это Майка Левицкая все тогда подстроила. Она сказала Егорову, что ты с Соломиным…
— И ты думаешь, что сейчас это может иметь какое-то значение?..
Завьялов оторопело отступил, затем вдруг как-то нелепо всплеснул руками и обреченно выговорил:
— Ну никак я не привыкну… быть всегда идиотом! Я ведь ночами не спал — терзался от собственной подлости: не сказал ей, видите ли, всю правду!.. А она…
— Да, представь себе — у меня свои соображения на этот счет.
— Лариса, ты железный человек. Тебе бы контролером работать!
— Придем домой — поговорим.
Завьялов понуро поплелся к выходу, вышел на улицу и остановился посреди тротуара, мешая прохожим. Потом он медленно повернулся и бросился назад, взлетел на пятый этаж, запыхавшись и с трудом переводя дыхание, попросил какого-то парня вызвать из пятьсот восьмой комнаты Синявскую. А когда она вышла, умоляюще выговорил:
— Лариса… пожалуйста… Скажи, он знает, что мы с тобой… ну и… Светланка?..
Она прикоснулась к его руке, потом быстро оглянулась, не видит ли кто, и отвела его в какую-то комнату рядом с лифтом, заваленную рулонами чертежей. И только здесь произнесла:
— Виктор! Возьми себя в руки. Я ведь сказала, придем домой — поговорим.
— Но ты можешь к нему вернуться, учти! — Завьялов расправил плечи и презрительно добавил: — Если ты оставишь мне Светланку…
— Прекрати сейчас же! — Лариса в ярости дернула его шарф и отвернулась, обхватив себя за локти.
Завьялов поправил шарф, подошел к ней, тихо проговорил:
— Я не хочу, чтоб у нас было… как у всех… Понимаешь? Ты ведь единственная у меня… Ты все знаешь обо мне… даже больше… И поэтому… ты должна меня… Должна. Иначе… я просто не выдержу…
— Виктор!.. — Она потупилась и сказала уже мягче: — Не доводи себя до истерики. Сейчас я просто прошу тебя. Здесь — работа. Дома все обсудим.
— Понимаю, — он усмехнулся. — Ты обращаешься со мной как с больным. Ты снисходительна. — Завьялов взял жену за руку, наклонился, поцеловал запястье. — Ко мне все снисходительны. А ты… ты должна меня…