— Есть триста граммов красного мохера, так вот не знаю: это или это?.. — Таня ткнула пальчиком в картинку.
Маргарита слегка отставила журнал, посмотрела издали, затем исчерпывающе высказалась в пользу джемпера. Таня вздохнула, затем сообщила, что она тоже так думала, только сомневается, хватит ли триста граммов. Журнал она закрыла, поколебалась. Маргарита решительно ее подбодрила:
— Ну!
— Ты знаешь… — Таня наклонилась к самому уху Маргариты и прошептала: — Риточка, ты никому только не говори, но мне кажется, что наш Завьялов… — Таня покрутила пальцем у виска.
— Есть немножко, — без всякого интереса согласилась Маргарита и тотчас же принялась активно проставлять размеры на чертеже, тем самым показывая, что открытие Тани не является новостью номер один.
Таня отправилась к своему столу, несколько недоумевая, как же это так может быть, что нечто явное люди сознательно делают как бы тайным. Она решила, что этим соображением можно поделиться с Анатолием, когда они встретятся сегодня возле кинотеатра «Космос». Таня доверяла Анатолию, дело у них шло к свадьбе.
Когда Завьялов пришел в гостиницу, Егорова еще не было. Он появился минут через десять, еще издали увидел Завьялова, виновато развел руками:
— Ты уж извини, как ни старался, раньше не удалось освободиться — много дел!
Уставшим Егоров не выглядел, в глазах его Завьялов встретил словно бы нерастраченную энергию и веселый напор.
В номере Николай усадил гостя в кресло, включил телевизор и скрылся в ванной. Потом он ушел в буфет, принес коньяк, какую-то закуску, разложил все на столике; уверенно улыбаясь, пригласил:
— Кушать подано!
— Умеешь, умеешь… — вяло восхитился Завьялов. — Чувствуется в тебе такая хватка… житейская!
— Давай-ка мы выпьем, а? Знаешь, целый день мотался как черт! Присесть некогда было!
— Часто позволяешь? — криво усмехнулся Завьялов и кивнул на бутылку. Тут же задал второй вопрос: — Ты женат?..
Егоров выпил, поморщился. Завьялов только пригубил рюмку и отставил. И повторил:
— Так ты женат?.. Я слышал… с Майкой ты разошелся…
Что-то в интонации Завьялова Егорову не понравилось, он озадаченно взглянул на него, и тот сразу засуетился, схватил недопитую рюмку, лихо опрокинул и закашлялся.
— Вот видишь — от спешки все! — повинился Виктор. — Спешить нельзя! А я спешу.
Дожевывая, Егоров добродушно сообщил:
— «Если вы очень торопитесь, сядьте и подождите, пока спешка пройдет» — это все англичане так говорят. Там у себя. В Англии.
— Ага! — как-то сразу приободрился Завьялов и тут же возразил: — Но у приснопамятного Юлия Цезаря эта мысль выражена еще короче: «Фестина лентэ!» — «Торопитесь медленно!» Хотя, если разобраться, то твои англичане — они тоже… ничего. Железные люди, правда?.. Им бы всем контролерами работать.
— Контролерами нельзя, — категорически отверг Егоров. — Их все-таки шестьдесят миллионов. Представляешь, какой перерасход по зарплате! Да с нас головы снимут за разбазаривание фондов! А ты чего не пьешь, а?.. Рассчитываешь, что отвертишься у меня? Нет, брат! Панели ты мне согласуешь!
Завьялов снисходительно кивнул, иронически-неопределенно произнес:
— М-да-а… Посмотрим-посмотрим!
— А чего смотреть? Вот тебе эскизы — бери и ставь свою бюрократическую подпись! — Егоров вынул из папки бумаги, положил поближе к Завьялову.
— Ты мне вот что скажи, — протяжно проговорил Завьялов и отпил глоток из рюмки, — как ты живешь?.. — И тут же он придвинулся к Николаю, заглянул ему в самые зрачки. — У тебя дети есть?..
Егоров от неожиданности даже головой вздернул, но тут же усмехнулся:
— Растут, шалопаи! Одному пять, второму шесть… Ну… как живу?.. Нормально, — он улыбнулся. — Выдерживаю — значит, нормально! А вообще… я так понимаю, что легко жить можно только за чей-то счет.
— Ага! Расскажи мне, расскажи! О прибавочной стоимости, об эксплуатации…
— Да нет же! Ты просто не понял меня. Вот ехал я как-то в Москву и познакомился в поезде с одним… Мы с ним вдвоем в одном купе оказались. Молодой парень, модный, красивый… а деньгами сыплет — не то слово? Спрашиваю: мол, откуда столько-то? Говорит: «Артист я!» Я хмыкнул, а он уточняет: «Я артист… в своем деле!» И тут же предлагает, словно разыгрывая меня: «Проверь карманы, все цело?..» Ну, прямо скажем, восторга я не испытал от такого предложения, но посмотрел, документы, бумажник — все на месте. Спрашиваю напрямик: «Воруешь?» Молчит, усмехается. Потом наклонился к своему чемодану, меня слегка в сторону отодвинул и достал книгу, лег читать. Я хотел было выйти из купе, а он говорит: «Проверь карманы на всякий случай! Ну, мне все уже надоело, отвечаю, что не люблю назойливых, а карманы мои в порядке. Он настаивает. И тут я чувствую — нет бумажника. Левый внутренний карман какой-то легкий. Полез — точно! Исчез кошелек. Смотрю на него, а он смеется: «Вон, на столике твой бумажник. Под газетой». Спрашиваю: «А не боишься, что на первой станции сдам в милицию?» Отвечает вопросом: «А за что?.. Улик ведь нет!»