Именно поэтому я уже давно экспериментирую с одним ощущением, о котором хотела Вам рассказать.
Речь идет о большом, серьезном чувстве. Его можно назвать «усилителем наслаждения». Это — само наслаждение, в его кульминационной точке; чувство, зарождающееся в самой глубине плоти и в самой глубине души. Наслаждение, которое заставляет радоваться и страдать одновременно; радость, которая заставляет душу расстаться с телом; удовольствие, недоступное для простых смертных. Для того чтобы получить его, необходима предрасположенность, избранность, а также умение оставаться открытым и спокойным среди бури. Для получения необходим также партнер, который полностью понимает тело человека и обеспечивает полное слияние, а затем — и желание взорваться. Как только во мне зарождается это чувство, я испытываю ощущение присутствия чего-то «таинственного» или божественного, что меня переполняет.
От искусства до озарения — совсем маленькое расстояние. Возможно, именно этот переход и называется «святостью». А Вам как кажется? Напишите мне об этом, возможно, тема для вас так же важна, как и для меня.
Ваша ****
Месье!
Вы просите, чтоб я стала писать проще. Хорошо, я попробую. Но, я надеюсь, Вы не составили неправильного представления обо мне, основываясь на моем последнем письме? Пусть Вас не волнует моя экзальтированность в сексе — она не распространяется на дух. Но рассуждение об алхимических процессах, которые происходят в наших душах в момент оргазма, не может не взволновать и плоть тоже. В конце концов, именно к этому мы стремимся при занятиях любовью, и наши поиски редко оканчиваются неудачей.
Однако я вижу, что утомила Вас долгими рассуждениями. Вы желаете простоты, и я готова дать Вам ее. Несмотря на мою склонность к философствованиям, я не упускаю шансов на получение наслаждений — простых и изысканных.
Есть одна игра, которая мне особенно нравится. Для нее требуется немного поднапрячь воображение.
Когда я вижу мужчину, который мне нравится, то тут же представляю, каким будет секс с ним. Я мысленно раздеваю его и ласкаю те части его тела, которые кажутся мне наиболее чувствительными у данного человека. Я пристально смотрю на него, а сама представляю, как моя рука расстегивает ширинку, а мужчина сильно удивляется; как я раздвигаю его сжатые от неожиданности ляжки, как трогаю член, вздымающийся и горящий от моих ласк; как трогаю яички. Затем я думаю о том, как перебираю волосы на его спине и ягодицах, и ощущаю, как он возбуждается, Я начинаю гладить сильнее и ритмичнее, мужчина напрягается и хочет меня. Я обхватываю пальцами его член, который тут же увлажняется, тру его, мужчина открывает глаза и впивается мне пальцами в бедро. Я чувствую сильный спазм и липкую жидкость, стекающую по моей руке. Я жажду выпить ее, приникаю к источнику, пачкаюсь. А мужчина тем временем исчезает. Но это не самая печальная новость для меня.
Ваша ****
Месье!
Если верить в то, что написано в Вашем письме, Вы верите лишь в свидания. Вам не нравятся мечты и слова в отличие о Вашего знакомого. Вы не пожалели времени, чтоб расписать его, но я при чтении ощутила некий холодок, вернувший меня на землю. Однако же некоторые сцены из Вашего письма лишь подтверждают мою теорию!
Конечно же, вид женщины, которую изнасиловал мужчина и сделал из невинной девушки ученой любительницей наслаждений, не оставил меня равнодушной. Но манера, в которой было написано это послание, могла бы быть более убедительна. Я сама в похожей ситуации просила мужчин взять меня силой. Я умоляла их, и они делали это, к нашему совместному наслаждению. Но Ваше письмо выглядит непристойным! Постарайтесь выбирать стиль и манеру написания, которые не огорчали бы меня так сильно. Я хочу отличаться от прочих Ваших любовниц, и я готова делать для этого все — лишь бы партнер оставался человеком.
Ваша ****
Месье!
О нет! Я не довольствуюсь лишь снобскими наслаждениями — и я вам об этом уже писала. Просите меня — и я с удовольствием исполню Ваши капризы.
В ожидании приказаний остаюсь
Вашей ****
Месье!
Вы по-настоящему настойчивы. Вы требуете, чтобы я все-таки сделала то, от чего настойчиво отказывалась ранее…. Но, в конце концов, я должна покориться Вашей воле — и я жду от Вас большей требовательности.