Он успел придумать только название этого рассказа. Очень певучее, нежное и искристое – «Мелодия Дворжака»…
Комары Катыни и борщ в Фаянсовой
– Здесь, что ли, упал польский президент? – читая название станции, спрашиваю у орудующего рядом со мной полутораметровым ключом смоленского путейца.
– Ну да… Только к Смоленску поближе, – сбрасывая пепел с сигареты на шпалы, как-то неохотно бурчит тот.
Разговор явно не клеится. Мы молча шагаем по шпалам, раскачиваясь в такт поворачиваемой с усилием ручке путейского ключа. Дистанция – 800. Уложенную плеть нужно закрепить до обеда. Завтра – еще одну, точно такую же. Народу не хватает…
Команду нашу срочно перебросили из Калуги для подмоги в Смоленскую ПМС. 350 км на вездеходе. Странно, дорога-то – асфальт. Но другого транспорта нет. Трясемся. Пиво, то да се, остановки до ветру… Короче, к вечеру добрались. Колодня – смоленский пригород. Вводный инструктаж. Расселение в вагоне. Предгрозовая духота. Сортир – на улице.
До сна – осмотр «достопримечательностей»: магазин «Магнит», пивной ларек и будка с квасом. В эпицентре – храм Иоанна Златоуста.
– Вообще-то раньше в этом здании размещался кинотеатр, – обрадованная единственному посетителю, посвящает в историю святого места его смотрительница. – Хотя когда-то, по преданию, была церковь.
Ставлю свечку за упокой и еще одну – во благополучие нашей командировки. Почитать из истории храма ничего в церковной лавке не оказалось. Смотрительница извинительно моргает.
– Есть, правда, об Иоанне Златоусте…
Ладно, думаю, почитаю парижские записки писательницы Ирины Одоевцевой, что успел сунуть в пакет перед выездом.
На перегон трогаемся еще засветло. Долго стоим под каким-то автодорожным мостом, как раз напротив выстреливающего в небо своими острыми башнями Смоленского Кремля. Тот обрамляет каменными стенами весьма величественный храм. Он скоро растворяется в мелькании уносящихся куда-то за спину смоленских окраин. Наш рабочий поезд пыхтит на запад, в сторону Минска, еще километров тридцать, и замирает напротив платформы с надписью «Катынь».
В составе – два людских вагона плюс столовая. В прида- чу – повариха.
– Мария будет вам готовить, – устало опустившись на кушетку, объяснил заглянувший в вагон седой путеец в желтухе, перепоясанной журчащей рацией. – А это, – метнув взгляд в сторону недопитой бутылки, – лучше убрать.
– А может, сначала познакомимся? – по-гусарски бравируя, протягивает руку незнакомцу один из наших.
– Ну что же, может, и познакомимся. Начальник ПМС Чазов.
Бутылка тут же исчезает под столом. Мужики начинают галдеть, что утром будут как огурчики. Чазов, измотанный бессонными ночами, устало ухмыляется, кладет руки на стол и, на секунду замерев, точно уснув, о чем-то задумывается.
– Батя, ну сказали же, что все будет как надо, – бросается митинговать Леха.
– Как ты меня назвал? – враз сбросив с себя вериги усталости, оживился Чазов.
– Ну, батя… А что? На отца вроде ты моего похож. Схоронил я его год назад…
– А лет тебе сколько?
– Тридцать три.
– Точно как моему сыну…
Чазов, стараясь скрыть так некстати проскочившую в его взоре нежность, медленно поднимается со скамьи. Точно портупею, армейским жестом поправляет ремень рации. Глубоко вздыхает. Еще раз бросает взгляд на разом примолкнувшего Леху. Смотрит на часы.
– Завтра в 8 утра быть готовыми. Укладываем плети.
На ночь нас ставят на главном пути. Перетряхивают его до основания. Движение – только по одной ветке. Да и по одной никакой сутолоки не наблюдается: даже на главном ходу поездов нынче мало-мало. В сторону России везут главным образом новые иномарки. К чему они, когда «своих» иномарок некуда девать? Обратно – нефть-бензин. Ну, леса чуток да стали. А в основном на катынском перегоне хозяйничают комары.
– Смотри, Лех, высосут всю кровь и окосеют.
На открытой платформе рабочего поезда вечером бой с комарами особенно жесток. И облепленная ими голая Лехина спина нагоняет страх.
– Ничего, завтра прилетят опохмеляться.
– А то… Не комары, а бульдоги. Еще не сел, а уже кусает…
Мария исправно готовила куриную лапшу, картошку с мясом, салат и прочее. От общих застолий категорически отказывалась. В период особо настойчивых приглашений даже звонила куда-то по мобильному: «У меня проблемы».