— Думаю, что по двум причинам, — терпеливо объяснил он. Право, Хмура был самым терпеливым человеком, какого мне довелось когда-либо видеть. — Заметьте, ваш противник всегда старается убить одним выстрелом двух зайцев — это его отличительная черта. Итак, во-первых, он рассчитывал, что ему удастся заполучить бумаги Лингвена. Но кто сможет определить, представляют ли они ценность в наше время? Кто расшифрует формулы? Ясно, что только тот, кто уже имел с этим дело. То есть Розен. Учитывалось, однако, и то, что Розен может отказаться участвовать в этой истории. Тогда можно и даже надо было бы его убрать, а заодно бросить новое подозрение на Янека Лингвена. Потому что если принять версию, которую нам хотели навязать, то Янек, даже если бы он хотел утаить пользу изобретений в целях личной наживы или сбежать за границу, должен был бы, добыв все сведения, которыми располагал на этот счет Розен, постараться убрать уже ненужного ему информатора и опасного свидетеля.
— Адская интрига, — шепнула я, пытаясь сообразить, кто же из жителей Липова способен на такие хитрые и сложные замыслы.
В то же время я со смущением думала, какими детски-легкомысленными выглядели в глазах Хмуры наши действия. Он не только знал намного больше нас, но наверняка располагал уже некоторыми данными, позволяющими разоблачить преступника либо преступников. Я уже собралась было спросить об этом Хмуру, но в этот момент послышалось тарахтение мотоцикла. За окном блеснул и погас свет — мотоцикл остановился у дома.
Хмура открыл дверь. На пороге, жмурясь от света, стоял Мариан Мацея, грозный, чуждый снисхождения начальник нашей ветреной Розы.
Капитан Хмура усадил его за стол и сказал, что при нас он может говорить свободно.
Вот что мы узнали из сообщения Мариана Мацей, дополненного замечаниями капитана Хмуры.
Как и следовало ожидать, ни пани Анастазия, ни Бернард Симони не собирались держать в секрете сведения о «незначащихся адресатах», которым пишет письма «этот милый молодой человек в джинсах». Я будто собственными глазами видела, как пани Анастазия приближает свое птичье, остроносое лицо с живыми светло-голубыми глазами к собеседнику: «Вы, наверное, видели, как он все разгуливает около реки… с внучкой бедного Лагуны, с этой Розой… В этом не было бы, знаете ли, ничего странного, если б не… ну, вы понимаете, что я имею в виду!» Да, конечно, если б не кольцо улик, все плотнее смыкающееся вокруг Янека.
В результате этих разговоров кое-кто из тех, кого Хмура допросил в связи с делом Шимона Лагуны, сказал мимоходом об этих странных письмах. Тогда Хмура занялся корреспонденцией, которую якобы вел Янек. Проверка подтвердила, что люди говорят правду, и Хмура поручил Мацее обращать внимание на письма, высылаемые от имени Яна Лингвена. Таким образом удалось получить адрес последнего из тех, кому были посланы загадочные письма, то есть Эмиля Розена.
Но как узнать, кто отправил это письмо? В каком деле, в каком тайнике искать машинку с таким шрифтом и бледно-голубой лентой? На конверте, найденном в кармане Розена, было слишком много отпечатков пальцев, и установить дактилоскопическим анализом ничего не удалось. Поэтому капитан Хмура просил Мацею помочь по возможности указать хоть на самый ничтожный признак происхождения этих писем.
У пана Мацеи дел всегда по горло. Если хочешь завоевать первенство в межрайонном соревновании, надо работать на совесть, хотя в городке с десятитысячным населением возможностей проявить себя маловато. Поясняя все это, Мацея извинился перед капитаном Хмурой за то, что закрутился днем и только теперь вспомнил о странном письме, адресованном гражданину Эмилю Розену в Познань. Поэтому-то он и примчался на мотоцикле в такой поздний час в Заколье, где, как ему сказали в милиции, находится сейчас капитан. Он записал адрес для капитана и хотел бы поделиться с ним своими сомнениями, поскольку этот конверт поразил его… своей маркой.
Да, да, его внимание привлекла марка. Потому что это была марка с изображением зимородка, стоимостью в четыре злотых. Кто же будет наклеивать на обычное письмо марку за четыре злотых? Наверное, тот, кто спешит и не имеет другой марки под рукой, или же тот, кто хочет таким образом обратить на свое письмо чье-то особое внимание.
Но это еще не все, что может сказать по данному поводу Мариан Мацея. Ибо он принадлежит к немногочисленной в Липове группе настоящих знатоков филателии. Конечно, тут много таких «филателистов», которые только обмениваются друг с другом любыми проштемпелеванными марками с поврежденными зубчиками. Но он-то и другие настоящие коллекционеры выписывают все новинки прямо из филателистического центра в Варшаве.