- Таким и оставайся, - от души посоветовал голос Фирса из-за порога. Сам придворный художник показался мгновением позже, помятый, заспанный и небритый, - только вот в его исполнении подобный непрезентабельный облик почему-то казался очень уютным и родным. Нестерпимо захотелось забраться к нему под теплый бок, заставить его читать вслух какую-нибудь книгу и тихонько задремать под звук его голоса.
Тамаз молча продемонстрировал Фирсу язык, тот не растерялся и сунул фею кулак под нос, я, не выдержав, громко фыркнула, а Безымянный принц, наконец, расслабился и (о чудо!) даже сел на диван без приглашения.
“Не он нам нужен, - тихо шепнул снежный голос, который мог бы быть моим. - Не он”.
Я улыбнулась и села рядом, рассеянно следя из-под опущенных ресниц за перепалкой фея и художника.
Не он, все верно. Та, Что Сильнее, как обычно, права.
Только вот что-то я не припомню в брачном договоре клятвы хранить ему верность!
Глава 36. Потолок
По кают-компании разливался изумительный запах - смесь мяты, лимона и чего-то еще, неуловимо свежего и ясного. Не знаю, как это удалось треклятому идеальному принцу, но у него даже чай пах настолько безупречно, что всем немедля захотелось точно такого же. Совершенный ирейский паршивец понял все без слов: ненадолго удалился в свою каюту и вернулся с аккуратным фарфоровым чайником, приковавшим к себе поистине акулье внимание команды и пассажиров. У Роллины в честь такого события даже обнаружилось что-то поизящнее старых щербатых стаканов (которые, впрочем, все равно почти все время пылились в кладовке, поскольку великолепная тенерианка предпочитала глушить пиво из горла). Не то чтобы древний, непонятно как очутившийся на корабле сервиз выглядел пристойно, но, по крайней мере, почти у всех чашек наличествовали ручки.
На вкус чай оказался еще приятнее, чем можно было бы ожидать; я невольно расслабилась, растекшись по дивану и цедя напиток мелкими глотками. На мгновение даже забылось, что человек рядом - проклятый Безымянный принц и мой будущий муж. С обжигающе горячей чашкой в руках он выглядел вполне заурядно и по-домашнему уютно… ровно до тех пор, пока не открыл рот.
- Нальмский чай, - мило улыбнулся принц, качая в руках видавшую виды чашку, будто пытался ее убаюкать. - Его специально выводили для королевской династии Ирейи.
Ну правильно, надо же хоть по каким-то признакам вас запоминать, мрачно подумала я, поперхнувшись чаем. На Хелле никому бы и в голову не пришло делать что-то в честь правящей семьи и тем более называть свое детище в честь столицы. Не тот менталитет-с.
- А почему тогда чай не назвали в честь династии? - бестактно поинтересовался Тамаз, уже успевший выдуть ценнейший напиток залпом и философски нацелившийся на фарфоровый чайник.
Я поперхнулась повторно, и забеспокоившийся Фирс наградил меня смачным ударом по спине.
- Потому что тогда никто не запомнит, как он называется, - невозмутимо отозвался Безымянный принц и демонстративно закрыл рукой бейдж. На лицах присутствующих обозначилась некоторая озадаченность.
Что было написано на бейджике, вспомнить никто не смог. Повисла напряженная тишина. Эльданна Ирейи безмятежно улыбнулся и вернулся к укачиванию своей чашки, но…
…но потом все произошло так быстро, что я даже не успела сообразить, чем мне все это грозит.
Мгновение назад Роллина мирно поглощала мясо в неимоверных количествах, не забывая запивать волшебным ирейским чаем, - и вот уже она вскинулась, невидяще уставившись перед собой:
- У них еще один щит! Прямо по курсу! Какого…
- О, - мрачно протянул Тамаз, оторвав взгляд от подсунутого под самый нос кулака - это Фирс встал на защиту чайника. - Оперативно сработали. Полагаю, это щит от меня.
- Да мне плевать, от кого! Какого демона он там делает?! Я же не успею остановиться!.. - вскричала сестра капитана, прицельно метнув в фея вилку. Представитель сказочного народца пакостно улыбнулся, уворачиваясь, а в следующее мгновение хрупкий живой кораблик, удивительно похожий на цветок каллы, со всей своей сверхсветовой дури впечатался в фейский щит, огораживающий аномалию вторым кольцом.
Ударом меня снесло с дивана и основательно приложило об стену - жалобно хрустнули не привыкшие к подобному обращению ребра. Освещение обиженно моргнуло и погасло, отказываясь иметь дело с придурками, выставляющими щиты прямо перед кораблем, - это Роллина ударилась головой о собственную артерию и потеряла сознание. Фирса, как самого тяжелого, беспощадная инерция унесла дальше всех - его смачная ругань доносилась откуда-то из противоположного конца коридора; Сунара зашвырнуло в одну из гостевых кают и размазало по иллюминатору. Безымянный принц неуклюже плюхнулся на живот, но свою драгоценную недоубаюканную чашку все-таки не уронил, хотя и расплескал почти весь чай.
Виновник произошедшего предпочел парить под потолком, философски обозревая учиненный его соотечественниками погром.
- Какого демона, слышь?! - праведно возмутился капитан, выползая из каюты. Корабль все еще покачивало, и он явно летел в направлении, противоположном нужному; Сунар бросился к сестре и с огромным облегчением обнаружил на ее хрупкой головке самую обыкновенную шишку, хотя и чрезмерно большую. - Ты раньше предупредить не мог?!
- А почем я знал, что им в голову взбредет?! - возмутился Тамаз. - Это же феи! Они с тем же успехом могли испепелить лично меня, ничего не сделав Роллине, или вообще тупо пальнуть по нам из орбитального лазера!
- Не о том речь, - на пороге, морщась и потирая пострадавшую спину, появился Фирс. - Почему ты не предупредил, что тебя не пустят в Сейвенхолл? И, главное, что ты такого натворил, что тебя туда не пускают?!
- Во-первых, предупредил, - огрызнулся Маз, плавно опускаясь на пол. - Еще в тот момент, когда Адриана раздумывала, стоит меня нанимать или нет. А во-вторых, что-то я не помню пункта в контракте, обязывающего меня разглашать подробности моего прошлого!
М-да? Что-то я не помню, чтобы он говорил мне: “Знаешь, меня в Сейвенхолле будут отнюдь не рады видеть, и тебя этой… нерадостью тоже зацепит”, когда я отдавала ему печатку. Но со вторым пунктом не поспоришь, придется учесть на будущее.
- Я тебя убью, - севшим голосом пообещал нежный человек искусства, и в тот момент у меня почему-то не появилось ни малейшего желания ему возражать. Я собралась присоединиться и уже начала перебирать в памяти подходящие случаю заклинания, когда вдруг осознала, что не могу двинуться с места.
Тело не слушалось. Совсем.
- Остановить меня в шаге от цели подобными детскими игрушками?! Да эти сказочные засранцы с ума там посходили!
Я ничего не говорила - пыталась справиться с мыслью, что не могу пошевелиться, и не заорать при этом от ужаса. Но почему-то все обернулись на меня.
Да и голос звучал подозрительно знакомо.
- Адри? - осторожно окликнул Фирс, шагнув ко мне - и тотчас шарахнулся назад.
Руки поднялись сами собой, и умерший палец задвигался так естественно, будто с ним никогда ничего не происходило; тончайший огненный узор из переплетающихся нитей свернулся уютным шерстяным клубком, неловко поворочавшимся в ладонях, будто устраиваясь поудобнее. Атакующее заклинание девятого класса выглядело поразительно изящным и совершенно не опасным - даже когда плавно спустилось к белоснежному полу хрупкого кораблика и мягко прошло его насквозь, не причинив Роллине никакого вреда - хотя могло уничтожить за доли секунды.
Но его целью была вовсе не тенерианка.
Из иллюминатора ударил столб ослепительного ярко-оранжевого цвета, раскрасив кают-компанию в гротескно-радостные оттенки. Я попыталась зажмуриться, сберегая зрение, но веки остались на месте, и произошедшее я осознала лишь минуту спустя, когда сумела разглядеть за тонкой пульсирующей кожицей корабля одинокую жемчужинку, занявшую почти весь обзор.
Магией девятого класса обычно пользовались исключительно в лабораториях, наглухо отрезанных от внешнего мира. Кое-кто из Гильдии Магов все еще искренне верил, что однажды откроет волшебство десятого класса и станет всемирно известным; обычно таким фанатикам старались деликатно напомнить, что, даже если они что-нибудь и изобретут, то окажутся погребены под останками собственной лаборатории, рассчитанной на защиту от заклинаний классом ниже. Здравый смысл иногда все-таки проигрывал - но великих открытий так и не последовало. Потолком человеческой магии так и остался девятый класс, наводящий ужас на всех белых мышей Хеллы.