Гринт ди Илия поджал губы, как возмущенная матрона. Он намекал вовсе не на теорию, и все это отлично понимали — но доказательств ни у кого не было, и дальнейшее развитие темы вполне могло привести к обвинению в клевете, а голос против — к обсуждению его предвзятого отношения.
Я вежливо улыбнулась и присела в реверансе. И осталась стоять, опустив очи долу в ожидании результата.
Моя поправка прошла с перевесом в два голоса.
Эпилог
Жизнь наследной принцессы по умолчанию подчинена жесткому графику и строгим рамкам этикета; в любой момент времени найдется добрая дюжина дел, которую необходимо переделать, и четкое следование расписанию — единственный вариант развития событий, при котором реально хоть что-нибудь успеть и не свихнуться в процессе.
…словом, эти правила могли относиться к кому-нибудь более ответственному, нежели хелльская Эданна, поскольку Мое Высочество изволило послать всех к Темным и запереться в ванной, где битый час предавалось лютой и бескомпромиссной прокрастинации. Место было выбрано не случайно: во-первых, сюда никто не вломится (ну, разве что наставник вплывет через стену, но я тут как раз вычитала новое развоплощающее заклинание), а во-вторых… после всей этой кутерьмы с разводом, судами и насильственным протаскиванием поправки к закону о запрете некромантии я чувствовала себя невероятно грязной. Понимала, что дело отдает неврозом — в конце концов, в течение полета с Вирании на Хеллу я и так почти не вылезала из-под душа! — но поделать с собой ничего не могла.
Ко всему прочему, Фирс так и остался вместе с Владычицей и ее свитой во Дворце Справедливости. Пока утрясались вопросы с Джиттаром и его подчиненными, которые заполошно требовали найти и вернуть некоего Ройджина, ему нечего было делать в Зельтийере. Вот потом, когда до доблестного представителя Аррио дойдет, что любые попытки подобраться ближе к бывшему придворному живописцу заканчиваются неприятностями то с подпольем, то с официальной оппозицией, Фирсу можно будет и рискнуть с возвращением на Хеллу — демон, я уже сбилась со счету, какая это будет поддельная идентификационная карта! — но до тех пор…
Я тяжело вздохнула и уперлась затылком в бортик ванной.
Спрашивается, что толку быть единственной дочерью ужасного тирана, если собственную личную жизнь не получается устроить без идиотских плясок вокруг да около?!
— Ваше Высочество!
…да, куда ни плюнь, — сплошные минусы. Камеристку я как-то упустила из виду при планировании отдыха.
— Я в ванной, леди Дарая, — обреченно созналась я, заранее смиряясь с тем, что спокойно понежиться в прохладной воде мне никто не даст. — Что-то случилось?
К чести леди Дараи, она не стала перечислять, что успело произойти в безумном муравейнике под названием Дворец Владык, пока я валялась в ванной (произошло предостаточно всего, можно не сомневаться), а сразу перешла к делу:
— Его Величество просит вас присутствовать на срочной аудиенции. Прибыли представители Ирейи.
Глухой стон сдержать не удалось, но его привычная ко всему камеристка оставила без внимания.
В том, что мои дражайшие соотечественники любопытны, как кошки, я не сомневалась ни минуты, но все же опешила, обнаружив в Малом Синем Зале едва уместившуюся в нем толпу придворных, невесть когда успевших пронюхать про внеплановую аудиенцию. Впрочем, чему удивляться? Стоит где-нибудь прозвучать волшебному слову «ирейец», как все дамы — от фрейлин до горничных — бросались уточнять: где, кто, зачем и женат ли. Странно несколько другое: Малым этот зал считался только по хелльским меркам. Чтобы организовать такую толчею, одних придворных леди не хватит, и никакое восхищение перед ирейцами не заставит благородных хелльских лордов толпиться в прилегающих коридорах в надежде если не посмотреть на гостей, то хотя бы подслушать разговор.
Что за хрень тут творится?
О Темные, только бы не ляпнуть это вслух.
От потайной двери за тронами не было видно, кто стоит на ковровой дорожке перед отцом, и я поспешила выйти из-за ширмы и присесть перед папой в традиционном реверансе. Его Величество почему-то изволил окатить меня неописуемо хитрым взглядом и благосклонно кивнул, принимая приветствие и позволяя занять свое место ступенью ниже.
Я повернулась лицом к публике и едва справилась с начавшей падать челюстью. Кажется, процесс укладывания моего седалища на подушки трона вышел недостаточно изящным, но придворные и не ожидали от меня царственной сдержанности.
В центре зала как ни в чем не бывало стоял Безымянный принц, а за его плечом, на диво почтительно выдерживая приличествующую дистанцию, возвышался Фирс — в черном ирейском мундире, отличающимся от традиционного только шитьем.
Папа тоже не ждал от меня адекватной реакции, а потому заговорил первым:
— Ваше Высочество. Ваш визит для нас — большая честь.
Не столько честь, сколько откровенная выгода: то, что третий принц Ирейи сам прибежал на Хеллу после развода со мной, — лишний знак благоволения и поддержки со стороны династии Ариэни. В свете недавнего скандала с некромантией и поправкой к незыблемому, казалось бы, Кодексу Альянса — весьма кстати.
— Ваше Величество, я уполномочен говорить именем своего короля-отца и королевы-матери, — Эльданна Ирейи чуть поклонился и завел старую волынку, не обращая внимания на мою вытянувшуюся физиономию: — По согласию полного Нальмского Совета я, лорд Дориан Риндвист ди Ариэни, третий принц Ирейи, второй Эльданна Ирейи, законный сын Его Величества Риндвиста Крайта ри Ариэни, короля Ирейи, первого этого имени, и Ее Величества Фрины Карит ри Ариэни, королевы Ирейи…
К этому моменту физиономии вытянулись уже и у придворных: все слишком хорошо помнили, что последовало за этой тирадой в прошлый раз, — но Безымянный принц держался спокойно и невозмутимо, как всегда.
— …имею честь представить Вам лорда Фирса ри Джогрин, герцога Алиртского, и высказаться в поддержку его предложения.
В задних рядах раздались негромкие смешки. Я не могла позволить себе такую роскошь, как нервный хохот, но придворных, несомненно, узнавших художника, понимала всей душой.
— Ваше Величество, — выступил вперед Фирс, — по согласию полного Нальмского Совета и Хунты Северных Лордов Ирейи я, лорд Фирс ри Джогрин, первый этого имени, имею честь просить руки Вашей дочери, леди Адрианы Таш ри Эйлэнны.
Тут мне пришлось изобразить, что я прикрываю ладошкой распахнувшийся от удивления ротик, и прикусить собственную перчатку, чтобы не расхохотаться.
Вот паршивцы!
С одной стороны, для единственной Эданны Хеллы предложение руки и сердца от какого-то там герцога с мутной родословной после развода с одним из прямых наследников престола — оскорбление почище королевского ублюдка во встречающей делегации. А с другой — после этого самого развода и сопутствующей шумихи опозоренная принцесса должна радоваться, что на ней вообще кто-то захотел жениться. И «кровные» связи с Ирейей, опять же…
— От имени своего короля-отца хочу добавить, что все достигнутые договоренности останутся в силе вне зависимости от Вашего решения, Ваше Величество, — встрял Безымянный принц, не дождавшись реакции. Папа тоже давился смехом, но ему, увы, ротик ладошкой прикрывать не пристало, поэтому всем пришлось ждать, пока Его Величество справится с душащим его хохотом естественным путем.
— Я, Лаурил Гайон Беренс ри Эйлэнна, Владыка Хеллы, третий этого имени, считаю лорда ри Джогрин достойным кандидатом, — выдавил, наконец, папа с неописуемо постной физиономией.
— Моя Эданна, — тотчас повернулся ко мне Фирс, явно и не ожидавший от папы ничего иного. — По согласию полного…
Тут мне на ум пришел пушной зверек, как нельзя лучше подходящий к описанию ситуации, и перчатку пришлось кусать повторно, уже не к месту.
— Я даю согласие на брак, лорд ри Джогрин, — на диво ровным голосом отозвалась я. — Но при одном условии… вы же дадите мне месяц отсрочки?