— Майкл, уйди! — ничего другого я просто не смогла выговорить.
Тьма забурлила и закачалась. Если честно, я до конца не была уверенна, что парень вообще видел ее или хоть немного понимал, что творится вокруг.
— С чего ты взяла…
— Уйди!!! — рыкнула я, сдерживаясь практически на грани. — Я не могу тебя видеть!
— Аналогично, — пожал он плечами и резко развернувшись, зашагал прочь.
Что произошло? Почему все так складывается? — на эти вопросы я ответить не могла, разве что создатели играют нашими судьбами, и только что была их очередная злая шутка.
Да, легко утешать себя подобным образом, не видя за собой погрешностей, буквально минуту назад вменяла в вину это Майклу, а сама такая же.
Тупо глядя в спину уходящему парню, мне до боли хотелось что-нибудь крикнуть ему в след, остановить его и поговорить, но я прекрасно осознавала — это все бесполезно! Пока…
Закрыв глаза, нервно сжала кулаки и как бабуля в свое время учила, подняла руку вверх и громко проговорила:
— Ну и… с тем плащом!
Выдохнула и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, побрела, куда глаза глядят. А глядели они в сторону столовой и моей любимой соратницы.
Да-да, я иду на промысел!
— Дора! — позвала тихо, добравшись до здания столовой и взлетев к окнам третьего этажа. — Открой…
Что-то никакой реакции не последовало и пришлось постучаться. Мало ли, может, она меня не слышит. Ну не могла же Дора сменить комнату, в которой прожила уже много лет?
— Дорогая, встречай гостей! — пропела я, чтоб убедиться точно.
— Я никого не жду и гостей, тем более! — ответили мне громко и шторки на окошке плотно задернули.
— Как пошла …?
Офигеть! Она меня игнорирует или не узнала. Другого объяснения нет или…
Да ну нет! Ей же фикус передали, хотя, может записочка так и не дошла до адресата?
— Я кушать хочу-у-у-у-у, — жалобно протянула и поскреблась в окошко. — Неужели тебе совсем меня не жалко?
— Ни капельки! — уже не так уверенно ответили мне.
— «Эх, жизнь моя — жестянка! Да ну ее в болото! Живу я как поганка, а мне летать, а мне летать, а мне летать охота!», — запела я, перемежая слова шуточными всхлипами.
— Нет у тебя ни стыда, ни совести! — просветила меня Дора, отдергивая штору и включая свет. — Где тебя черти носили?
— Ну, скотина рогатая! — выругалась я, от всей души надеясь, что Майкл сейчас самозабвенно икает.
— Дана… — возмутилась женщина, и рот ладонью прикрыла, от удивления, про округлившиеся до невозможности глаза — вообще молчу.
— Дора, простишь неблагодарную? — взмолилась я. — Письмо тебе написала, но Майкл не удосужился его передать.
— Эмм-м, так это ты на него?
— Ну, уж точно не на тебя, — хохотнула я и смущенно улыбнулась. — А как там мой цветочек?
— Заморила ты его. Еще бы немного и совсем бы погиб, — пожурила меня Дора, открывая створку окна. — Залетай.
— А меня тут покормят? — спросила я, присев на окошко. — Мм-м-м, а чем так вкусно пахнет?
— Вползай, чудо в перьях, — крепко обняв за плечи, Дора поцеловала меня в щеку и прижала к широкой груди. — Я так переживала, когда ты пропала. И у кого мне было спрашивать, куда на этот раз тебя понесло? Даночка, наказание ты мое, во что ты на этот раз вляпалась?
— У-у-у-у, — протянула я грустно, с трудом сдерживая слезы. Эх, нельзя меня жалеть, сразу в тряпку превращаюсь, а когда не с кем сопли распускать — плакать как-то и не хочется. — Куда я только не вляпалась.
— А ты знаешь, что пожилым женщинам нельзя волноваться? Это очень вредно для здоровья! — просветила меня Дора, выпуская из объятий и позволяя проскользнуть в комнату.
Квартиры у персонала Академии и преподавательского состава — разительно отличались от студенческого жилья. Нормальные по меркам земного мира, двухкомнатные апартаменты. С отдельным санузлом и большой ванной комнатой, даже кухня своя была, хотя и надобности в ней не было. Да, особенно, если учесть, что ниже, на первом этаже есть столовая.
— Мебель успела переставить? — удивленно протянула я, заметив, что мой любимый мягкий диван поменял местоположение.
Доре не занимать эстетического вкуса. Вся квартира была выдержана в классическом стиле, даже гардины на окнах и те представляли собой произведение искусства. Я никогда не уставала восхищаться ее талантами, а она смущенно краснела от моих незатейливых комплиментов.
— И торшер новый… — задумчиво сказала я, так, как бы, между прочим. — Давно?
— Вчера абажур дошила. Знаешь, а ведь именно ты мне дарила эту ткань. Что, уже и не помнишь? — залившись румянцем, ответила она, плотнее запахивая полы домашнего халата.