— Какая же ты талантливая и руки у тебя — золотые! — без тени иронии проговорила я и, скинув с ног кроссовки, отпихнула их к стене, чтоб не пачкали персиковый ковер, лежащий на полу гостиной. — То был, кусок материла, который не представлял никакой ценности, а это теперь вещь, в которую вложили кусочек души.
— Ты мне лапшу не вешай! Давай, рассказывай, где была и что делала. Вижу, что на сердце у тебя тяжело. Кто постараться успел?
— Эх, а можно сначала хотя бы чаю, а то так кушать хочется, что переночевать негде! — взмолилась я, понимая — живой не уйти, пока все в подробностях не расскажу.
— Ну, раз негде, тогда я тебя накормлю и спать уложу. Ты же любишь тот диван? — улыбаясь, кивнула она на большой бежевый диван, с шоколадного цвета вставками по обивке и дубовыми накладками на подлокотниках.
— А можно понаглеть?
— Хм, слушаю и уже боюсь. Будешь пирог с яблоками?
— Буду, а что еще есть? Дора, а можно мне у тебя пару дней пожить? — попросила я, пока не передумала.
Не знаю, но мне совсем не хотелось идти в свою комнату, вот, нисколечко. А тут будет возможность спокойно подумать и привести мысли в порядок, да и раны зализать не мешало бы.
— А вот это уже интригует! И ты прекрасно знаешь, что я не буду против компании. Живи — сколько захочешь…
— Хм, я там могу, и на постоянной основе у тебя поселиться! Глядишь, привыкну к душевному спокойствию в стенах твоей квартиры и все — не выгонишь!
Усевшись за стол, я как-то машинально начала поправлять белую скатерть, стараясь смахнуть невидимые крошки, и этот нервный жест не укрылся от взгляда мудрой женщины.
— А руки мыть я за тебя буду? Похрюкай…
— Зачем? — удивилась я.
— Да сравнить хочу. Есть ли явное сходство или только привычки у сородичей перенимаешь.
— Хи-хи, — протянула я хмуро, но, тем не менее, руки мыть пошла. — Ух и вредина!
— Сейчас вместо пирога, я тебе запеканку подам. И попробуй только не съесть все до последней крошки. Ты же меня знаешь!
Дора злорадно усмехнулась, копируя манеру одной из самых экстравагантных преподавательниц. Она, как никто другой прекрасно знала, что я и первую и вторую терпеть не могу.
— И ты меня знаешь! Если ты так сделаешь, тогда я спать пойду, голодная и злая, и ничего тебе рассказывать не буду!
— Даночка, как я скучала по нашим посиделкам, — умильно протянула Дора, расставляя на столе разнообразные сладости, сдобные булочки с кусочками пирога, нарезанного квадратиками и ароматный чай. — От меня голодным еще никто не уходил!
Утро подкралось как-то незаметно, а сна ни в одном глазу. Кручусь на любимом диванчике, как шашлык на вертеле и ничего поделать не могу. Простынь смялась и забилась куда-то в дальний угол, не выдержав издевательств, а мне было абсолютно безразлично на такие мелочи. Закрыв глаза, я раз за разом прокручивала в памяти давешний разговор в парке.
Сколько было возможностей, но я не сдержалась, и эмоции взяли верх. Обидно до слез, что Майкл так поступил, хотя я ожидала совсем иного. Опять обманулась во всем и не смогла скрыть разочарования.
Дора уже давно ушла спать, после долгого разговора и тихих проклятий в адрес Майкла. Она практически все время молчала, внимательно слушая мой монолог и только в редких случаях, когда терпеть дальше становилось невыносимо — тихо ругалась.
Я пересказала практически все, за исключением последних событий, а то сложилось впечатление, что парень отныне будет страдать ежедневным несварением, если надумает посещать столовую. Не ручаюсь теперь за его сохранность. Женская солидарность — страшная вещь, особенно когда мнение предвзятое. Дора почему-то все принимала очень близко к сердцу.
Голова звенела, как колокол, не позволяя провалиться в дрему даже на пару минут. Странное пограничное состояние сна и яви действовало на меня, словно алкоголь. Рассудок просто опьянили горечь и обида.
Черт! Почему мне так тяжело принять тот факт, что Майкл больше не мой демон? Было бы намного проще, но нет, как обычно — все вопреки и наперекор.
Как наяву всплыли строки из книги о значении имен: «свойственно чувство собственного достоинства, она верна слову и тяжело переживает измену или нечестный поступок. В выражении чувств скупа, что вовсе не исключает порыва чувственности, если ей удастся встретить идеального партнера. У нее нет недостатка в поклонниках, но в отношениях с ними она весьма осторожна, опасаясь, что может сделать неправильный выбор. Взгляды ее очень субъективны, и полагается она только на свои суждения. Если эта женщина задумает что-то сделать, бесполезно заставлять ее изменить решение» (с).