— Прощу прощения, — сквозь зубы — зачем церемониться теперь? Все равно ударят.
— В глаза и не спиной ко мне, — потребовала госпожа Афелия. В этот раз трость ударила по рукам, и чашка упала и со звоном разбилась, оставив мокрое пятно на столе. — Я устала повторять одно и то же: это элементарные нормы. Хотя бы их вы уже обязаны помнить и принимать к сведению.
Василиса чувствовала, как губы чуть подрагивали от огненного гнева. Она незаметно сжала ладони в кулаки, чуть ли не продрав их ногтями до мяса, уже уверенее посмотрела на госпожу Афелию, и заговорила так, как учили, — спокойно, размеренно и бесстрастно. Не очень быстро, но и не слишком медленно. Четко, идеально выделяя едва окрашенные эмоциями интонации. Подчеркивая голосом обращение к собеседнику, когда это требуется, притом с бесстрастным выражением лица, потому что в Преисподней принято тщательно скрывать свои эмоции.
Незаметно юлить и врать, притом так искусно, что не отличить ложь от правды.
— Прошу прощения, госпожа Афелия, я была неправа, — чуть склонив голову, выйти из-за стола, обходя стол, задвинуть на место стул и сделать аккуратный книксен на дрожащих ногах. — Смею заметить, что наше занятие окончилось несколько минут назад, но вы вольны задержать меня, даже если это, конечно, претит правилам этикета, — Василиса показательно поправила юбку светлого платья, по которому расползлось уродливое светло-зеленое с желтоватым отливом пятно.
— Вы можете идти, мисс. Также, пожулайста, уведомите своего отца о том, чтобы он зашел перед вторым ужином в выделенные мне покои. Стоит рассказать о ваших довольно посредственных успехах, — госпожа Афелия наградила Василису холодной сдержанной улыбкой.
— Конечно, госпожа Афелия.
Хотелось завопить на весь замок о том, как отчаянно ее все это достало.
*
За шуршанием пыльных страниц проходили дни в тёплой, залитой искусственными лучами уютной библиотеке. Стеллажи нагревались под неторопливыми лучами, почти весь день лежащими на одном и том же месте: на томике по демонологии, пушистой от пылинок полке или пустом месте, откуда только что была взята очередная забытая до этого времени книга. Изредка из-за лабиринта стеллажей слышался приглушённый чих, где-то неприкосновенность лучей нарушал ярко-алый волос, неспешно опускающийся на тёплые каменные плиты, собирая по пути солнечные зайчики и едва заметную пыль, которую практически единственный посетитель библиотеки не замечал до момента открытия старой книги.
Василиса еще раз надрывно чихнула, при этом стараясь не шуметь, а после перевернула несколько пыльных страниц. Хотя книга и казалась настоящим раритетом, в руках такого аккуратного «пользователя» она почти не пострадала — только из страниц выпал маленький засушенный лист: то ли слишком узкий клёна, то ли очень широкий дуба.
Девушка с интересом повертела перед собой хрупкую находку, с удивлением порадовавшись такому открытию, но после отложила лист и вернулась к «Самым известным демонам за последнее столетие». Она взмахнула рукой всего лишь пару раз, чтобы стереть не такой толстый слой пыли по сравнению со слоями в тех книгах, что она находила в недрах светлого лабиринта стеллажей.
Василиса не любила шуметь и аккуратно перечитывала и сопоставляла в голове уже известные о демонах факты с новообретенными.
— Добрый вечер, — прошелестел рядом знакомый, бархатный и обволакивающий, голос черноволосого демона. — Самоубийца, — с едкой усмешкой добавил он.
Василиса вздохнула, не собираясь отвлекаться от интересной книги. В последнее время ей было комфортнее находиться рядом с книгами, чем с людьми и, тем более, демонами. Мышцы надоедливо ныли, напоминая о дневном занятии с госпожой Афелией. Эти встречи она успела возненавидеть настолько, насколько это вообще возможно.
Сейчас последнее, что нужно было Василисе, было скопировано каллиграфическим почерком в специально заведённую для таких случаев маленькую черную тетрадку с нелинованными листами. Не так давно девушка заметила в себе привычку записывать интересные мысли, наблюдения и цитаты из книг по демонологии в этот блокнот.
Это не было личным дневником, нет. Это было чем-то даже более личным.
Василиса устало помотала рукой, сбрасывая с кисти напряжение, а потом подняла одну половину книги. Страницы отдельными кипами начали оседать, с хлопками падая на лежащую половину, а после, когда последний лист грузно и неохотно осел на своего предшественника, и сам переплёт был аккуратно положен поверх.
Василиса упорно готовилась к поездке, — поездке ли? — в столицу Преисподней и встрече с другими демонами. Как она поняла из путанных объяснений Дианы, в Пандемониуме находилось две Академии — Академия Зерцалис и Академия Тенебрис, — созданные для обучения демонов и демонесс отдельно друг от друга. Правда, общежитие было действительно общим, и новое поколение Преисподней вполне могло пересечься и поболтать в пустых и тихих коридорах.
Именно так, к слову, Захарра и планировала навещать брата, потому и была спокойна. Василисе некого было навещать, да и причин для спокойствия не наблюдалось.
Однако терпения и выдержки было хоть отбавляй.
— Хватит молчать, — нарушил плотную и практически осязаемую тишину Фэш. — Ты меня пугаешь своим молчанием. Размышляешь о том, как свалить из этого мира, как можно дальше и побыстрее?
Старинный талмуд с громким стуком упал на стол из рук вздрогнувшей Василисы; пыль поднялась туманным облаком, осыпая обоих подростков.
— Откуда ты, — начала было девушка и тут же испуганно зажала себе рот ладонями.
— Не сложно догадаться, что у тебя на уме после всех этих испытаний, — произнес Фэш, присаживаясь на край стола, за которым сидела Василиса, и заглядывая ей в глаза. — Просто потерпи. Я обещаю, что помогу тебе сбежать. Еще не время, сначала тебе нужно хотя бы полгода проучиться в Академии, чтобы никто и не подумал, что ты можешь планировать побег. Просто поверь.
Она, честно говоря, планировала в тот же день, как окажется в Пандемониуме, сбежать и найти способ телепортироваться домой.
— С чего бы мне тебе верить? — едко хмыкнула Василиса, уперев руки в бока.
Ее сердце колотилось от осознания того, что она так легко и быстро прокололась. Теперь, как минимум, один демон знал, что у нее на уме.
— С того, — прошептал Фэш, наклонившись так быстро и стремительно, что Василиса не успела ничего понять.
Он прижался к ее холодным губам своими обжигающими лишь на несколько мгновений, но Василисе и этого хватило, чтобы часто-часто задышать и почему-то захотеть большего. Это было даже слишком странно для нее. Так непривычно, ломко и колко, что захотелось вновь прикусить нижнюю губу и содрать с ранки на ней чертову присохшую кровавую корочку.
Уже в тот момент она поняла, что вмазалась как никогда. Ни к чему ей была идиотская симпатия к мрачному черноволосому демону, что хранил еще больше тайн, чем остальные демоны этого замка.
Ей выбираться бы надо. Но никак не желать продолжения такого невинного и простого поцелуя.
Все-таки она была еще подростком.
О т в р а т и т е л ь н о.
После того, как Фэш прервался и заглянул в ее глаза с непонятым ей выражением лица, Василиса робко улыбнулась и едко прокомментировала слегка дрожащим голосом:
— Весомый аргумент.
Комментарий к Глава четвертая, «Поцелуи в качестве аргументов»
*День Гая Фокса (Guy Fawkes Day) и сопровождающая его Ночь костров (англ. Bonfire Night) — это один из самых шумных праздников в Англии. Его отмечают каждый год 5 ноября. В Англии на «Bonfire Night» (Ночь Костров) принято приглашать гостей на праздничный ужин, где гвоздем программы является сжигание чучела Гая Фокса. Все гости выходят на участок, запускают петарды, поджигают чучело, жгут костер и мило общаются друг с другом.