— Я заставил его подписать разрешение в трех экземплярах, — ничуть не смутившись слов сестры, с полуулыбкой произнес Фэш, и Василиса усмехнулась украдкой, представляя, как Драгоций в своей привычной манере выпрашивает у серьезно-грозного Второго Повелителя разрешения. — И еще в двух отдельно для Огневой, где четко прописано, что захаживать в мужскую половину общежития можно только ко мне, в Академию — под чьим-нибудь присмотром.
Василиса удивленно вскинула голову, услышав свое имя.
— А зачем?
— Не хочу, чтобы ты таскала юных демонесс в мужскую Академию полюбоваться взрослыми демонами, — хмыкнул Фэш, а Василиса даже рот от удивления раскрыла. А последующие слова демона вообще заставили ее впасть в осадок. — Или того хуже — бегать по ночам к своим парням.
Злой рыжий демон проснулся внутри Василисы и отчетливо зашипел, а потом гордо ухмыльнулся.
— То есть к тебе по ночам бегать можно? — Вкрадчиво поинтересовался.
— У меня и без тебя найдется много развлечений на ночь.
И сник.
— Например, кража книг из запрещенной секции библиотеки, братик? — с хитрой улыбкой поинтересовалась Захарра.
— Возможно, — уклончиво ответил Фэш.
Василиса вздохнула, отворачиваясь от него и прислоняясь щекой к белой оконной раме. По полу гулял сквозняк, навевая мысли о зиме, новогодних праздниках и… доме. О Лешке, Марте и даже Инге.
Девушка едва слышно шмыгнула носом и тут же почувствовала успокаивающее прикосновение к плечу, скрытому мантией. Василиса подтянулась ближе к этой руке, ощущая знакомый горько-сладкий аромат, исходящий от мантии Фэша.
Ей не было спокойно, нет.
Она ужасно, смертельно-ужасно тосковала по родному миру, не имея возможности связаться с ним. У нее даже телефон работал, и музыку она слушала несколько раз, но связи не было. Как и возможности сбежать, поскольку ее план теперь казался Василисе каким-то глупым, детским и нереальным, а Фэш обещал помочь. И она ему верила. Безоговорочно, несмотря ни на что.
Ладонь продолжала невесомо водить по ее спине в попытке успокоить, а Василиса придвигалась все ближе и ближе к Драгоцию, надеясь, что Захарре не видно ее манипуляций. Она откинула голову на плечо Фэша, продолжая шмыгать носом и вдыхать едва ощутимый аромат мороза, зимы и, кажется, снега.
Ей не было спокойно, нет. Ей было тепло.
*
Оказалось, что ночью вместо дождя опять шелестел серебристый снег, укрывая деревья, дома и мокрую землю искрящимся пледом. Он скрипел так одновременно жалобно и счастливо, что казалось, будто снежинки, ломаясь под подошвами тяжелых ботинок, даже радуются боли, разрывающей их кристальные кости.
«Мазохистки», — отвлеченно подумала Василиса, стараясь согреть замерзшее… все.
Сильный ветер бил в лицо, сушил глаза, а мороз щипал щеки и нос. Когда Второй Повелитель Преисподней, до невозможного серьезный и пугающий, привел их в какой-то очередной зал замка, заставил стать посередине высеченной в полу огромной пентаграммы и повторить за ним какие-то слова на странном, шипящем языке.
Их окружали внушительные каменные колонны, и Василиса словно бы почувствовала исходящую от них мощь. Магическую, поражающую своей силой мощь.
А потом эта же сила заструилась по вытесанным в полу линиям пентаграммы, как по венам, и потекла в центр, где они и стояли.
И Василиса словно бы распалась на миллиарды частей, прикрыла глаза от нестерпимо-яркого алого света и чуть не упала от накатившей вдруг слабости. Фэш тут же подхватил ее падающее тело под руки, и она благодарно улыбнулась.
Он же и помог ей утвердиться в вертикальном положении. Василиса открыла глаза и тут же распахнула рот от удивления — ее окружал шумящий, дышащий своей собственной жизнью другой мир, мир демонов и демонесс. Столица Преисподней напоминала что-то волшебно-сказочное, такое средневековое и одновременно современное.
По каменным мостовым мирно цокали животные, отдаленно напоминающие пылающе-огненных лошадей с пустыми, темными глазницами. Рядом же на вполне современных машинах проезжали демоны, одетые в деловые наряды и, вероятно, спешащие на работу. Мимо проходили с широко раскрытыми крыльями демоны, уткнувшиеся в телефоны или книги.
И все они были молодыми. Практически подростками.
Мимо прошла, деловито покачивая бедрами, юная демонесса с подведенными черным глазами и аккуратной блузкой, заправленной в идеально-отглаженную юбку. И если выглядела она лет на пятнадцать, зеленые глаза ее сверкали непонятной Василисе мудростью.
Весь этот город казался слишком молодым, незрелым, а его жители словно бы остановились в физическом развитии на пятнадцати-шестнадцати годах.
И Василиса больше не рассматривала улочки, она с ужасом глядела на демонов, проходивших мимо.
— Что с ними? — испуганно прошептала она, останавливаясь и чувствуя, как дрожат руки, а спина покрывается мурашками.
Фэш остановился рядом и, оглядевшись, нахмурился:
— А что не так?
Василиса заглянула в серебристо-серые глаза проходящего мимо мальчишки с пепельными волосами и вскрикнула, увидев, что взгляд словно бы сосредоточен на чем-то. В нем читалась мудрость многих десятков лет, если не сотен, и девушка видела это. И видела мальчишеское лицо с веснушками на носу и чуть кудрявыми витками волос у висков.
— Почему… почему они все такие молодые? Почему нет ни одного старика или даже просто взрослого человека?
— Тебе не рассказывали? — удивленно спросила Захарра, тоже останавливаясь в паре шагов от брата. — Любой прошедший посвящение демон бессмертен, но за это он платит высокую цену — остается навсегда в том возрасте, в котором прошел посвящение. Его тело застывает в развитии и остается неизменным с годами, — спокойно продолжила демонесса. — Сила демона зависит также от возраста, в котором он был обращен, оптимально — подростковый период.
Василиса оглядела себя, свои маленькие руки, маленькую, еще не выросшую окончательно грудь, тонкие ноги и с ужасом поняла — это навсегда.
— Что? — как-то неестественно тихо спросила она.
И вдруг вспомнила один фильм ужасов, что смотрела вместе с Лешкой — там маленькая шестилетняя девочка была укушена вампиром, а после стала бессмертной. Ее разум развивался с годами, а тело оставалось неизменным — маленьким, неправильным, искривленным.
Как кривое зеркало.
Василиса еще раз оглядела толпу демонов, застрявших в подростковом периоде, и сорвалась с места, даже не раздумывая.
Всякое желание учиться в магической Академии пропало, и сердце испуганной пташкой билось о клетку из ребер, силясь сбежать. Василиса бежала сквозь этот неправильный, перекошенный мир, как никогда желая оказаться дома или в родной школе рядом с Лешкой и ужасной, но такой привычной Ингой.
Ее жизнь опять начала превращаться в кошмар.
«Не опять, а снова».
*
К тому времени, как ее нашел Фэш, Василиса успела уже трижды обдумать ситуацию, взять себя в руки и остановить непрерывный поток соленых слез.
Ни холод, ни отсутствие рюкзака за плечом ее почему-то тогда не остановили.
И она бежала, бежала, бежала, пока не упала устало у какого-то широкого старого дуба, ссыпавшего ей на скрытую шапкой макушку серую горку снега.
Василиса, дрожа, ощущала, как кристаллики снега скатываются вниз по спине через воротник мантии. Воздух словно бы хрустел, как снежинки, от напряжения, и девушка выдыхала облачка молочно-мятного пара.
Где-то через час она заметила знакомую высокую фигуру, а Фэш, не говоря ни слова — лишь вздохнув, сгреб ее в охапку и понес предполагаемо в сторону общежития Академий.
А проснувшись еще через некоторое время, Василиса увидела через не зашторенное окно стремительно темнеющий клочок неба.
И сжалась, почувствовав чужую, теплую и тяжелую, ладонь на своей талии. И грудь, к которой ее прижимали.
— Добрый вечер, самоубийца, — выдохнул Фэш ей на ухо, а Василиса почувствовала, как краснеет. — Больше не будешь сбегать?