Василиса находилась в неврологическом отделении из-за своего «обморока» и не знала, когда время ее нахождения здесь кончится.
Лешка вроде говорил, что осталось несколько дней.
Захарра все еще злилась.
Соседний стул металлической ножкой чиркнул по кафельному полу, и Василиса подняла взгляд.
— Привет, — лучисто улыбнулся тот самый парень, что заметил Василису в окне. Его волосы горели, как то самое солнце, огненным золотом, а зеленые глаза сверкали летом.
— Доброе утро, — вяло произнесла Василиса, отворачиваясь. Стул заскрежетал по кафельной плитке, отодвигаясь, и демонесса поспешила покинуть слишком людное для нее место. Тем более, слишком уж неправильно она смотрелась рядом с вот такими вот жизнерадостными мальчиками, уверенными в своем скором выздоровлении. Хорошими мальчиками.
Вообще, Василиса не верила, что сама когда-нибудь выздоровеет. Ее болезнь началась с манящей двери из красного дерева, она еще с первого столкновения с ледяными глазами одного демона начала оплетать безвольное сердце и потерянную душу дикими шипастыми розами, еще с появлением первых синяков, расцветших на запястьях, спутала мысли.
Ей не было места рядом с вот такими хорошими мальчиками с добрыми улыбками и искристым юмором. Ее ждали мрачные, замкнутые и отнюдь не хорошие мальчики с кожистыми, как у летучих мышей, черными крыльями и острыми рожками, предназначения которых Василиса не знала.
В книжках по демонологии об этом умалчивалось.
Василиса шла по коридору, задумчиво прикасаясь указательным пальцем к губам, когда чужая ладонь остановила ее, разворачивая.
— Ты не дала мне договорить, — с улыбкой произнес парень, подсевший к ней в столовой.
— Что, если я не хочу с вами разговаривать? — подчеркнуто вежливо обратилась Василиса к пареньку, что продолжил улыбаться, несмотря на ее холод и отстраненность.
— А я хочу, — вновь расцвел в улыбке он. — Маар.
— Странное имя для Российского государства, — покачала головой демонесса, нахмурившись. — А мое имя вы, сударь, не узнаете.
— Я родился в Штатах, — мигом отозвался паренек со странным именем и цветуще-зелеными глазами.
— Конечно, — уже не слушая его, отозвалась Василиса, вновь разворачиваясь и спеша в сторону своей палаты. — Прощайте, Маар, — бросила она напоследок, шагая подальше от паренька.
— Странная, — с улыбкой в голосе произнес Маар — он, вероятно, думал, что Василиса его уже не слышала, но у демонов слух был довольно-таки чутким. Она еще раз покачала головой, решив немедленно забыть про необычного знакомца.
Придя в палату, она застала сидящую на ее кровати Марту, что медленно складывала ее одежду в аккуратную стопочку.
— Доброе утро, Лиса, — улыбнулась подруга матери, которую Василиса не могла отучиться звать «тетей», потому что эта женщина была для нее настолько родной, насколько бывают только родители.
— Привет, Марта. А ты чего здесь? — улыбнулась демонесса немного нервно, быстро заталкивая в карман рюкзака портативный телепорт в виде маленькой монетки.
— Я переговорила с врачами. Сегодня, после оформления кое-каких бумаг, тебя должны выписать, родная, — улыбнулась женщина, продолжая складывать ее одежду из тумбочки в аккуратную стопку на кровати. — Я решила помочь тебе со сборами, а еще привезла новые джинсы и чистый свитер. Думаю, ты бы справилась и при помощи магии, но материальные вещи все же приятнее носить, я полагаю.
— Ты права, как никогда, — улыбнулась безмятежной улыбкой Василиса, прыгая на соседнюю кровать, что еще никем не была занята. Остальные же из ее палаты находились на дневном стационаре и могли ночевать дома, приходя в больницу только днем на процедуры и прием необходимых таблеток.
— Рада, что угадала.
Комната полнилась особенными ароматами Марты: пряными духами, осенним дождем, озоном, яблочным шампунем и солнцем мягких, карамельных улыбок. Все эти запахи были такими знакомыми с самого детства, родными и любимыми, что Василиса просто прикрыла глаза, вдыхая их.
— Кстати, Леша и Захарра совсем соскучились по тебе. Я даже уговорила Харри переехать в нашу квартиру, потому что я даже представить не могу, как ей одиноко по вечерам в своей гостинице.
Василиса удивленно покосилась на Марту — с Захаррой как они поругались в первую ночь ее пребывания здесь, так и не мирились.
— Понятно, — все же кивнула демонесса и даже улыбнулась, потому что теперь не придется размышлять над тем, как заставить Захарру встретиться с ней. Телепорт был уже готов, и можно было возвращаться.
Василиса зажмурилась от боли где-то в носу, предсказывающей скорые слезы.
Впрочем, хотя бы на одну ночь она задержаться сможет.
Василиса отчаянно надеялась на это даже тогда, когда сидела на мягком диване в гостиной в квартире Марты и пила горячий травяной чай. Глаза слипались от отчаянного желания поспать хоть несколько секунд, а пальцы скользили по шероховатой краске, которой на кружке была вырисована какая-то надпись на французском.
Василиса пригляделась и увидела красивое «Сорбона» мелким шрифтом, а рядом — маленькую Эйфелеву башенку. Буквы своим изяществом притягивали взгляд, и демонесса все продолжала водить пальцами по краске, читая слова и удивляясь тому, что понимает их.
Французский она никогда не учила.
Неожиданно в голове всплыла информация, которую Василиса вычитывала на просторах интернета, когда готовилась к олимпиаде по страноведенью.
— Марта, ты училась в Сорбоне? — удивленно произнесла она, вспомнив, что Сорбона — институт в Париже, в который можно поступить без прохождения экзаменов на полное среднее образование.
— К сожалению, больше семестра я не проучилась, — Марта улыбнулась. — Если ты ангел, то это не значит, оказывается, что за полгода сможешь усвоить ту информацию, которую обычные люди изучают на протяжении двух лет в старшей школе.
Пальцы Василисы неожиданно почувствовали небольшой скол на рукоятке, но демонесса продолжала сонным взглядом смотреть на подругу своей матери, неосознанно ощупывая дефект в идеальной кружке снова и снова.
— Кстати, а откуда я знаю французский?
Захарра легко рассмеялась, потягивая чай. Она все еще злилась на Василису, но не показывала этого при чужих для нее людях, потому что ей с детства забивали в подкорку сознания — показывать свою слабость нельзя. Нужно уметь скрывать даже самые яркие эмоции, прячась за маской холодности и коварства.
— А ты думаешь, почему все в Преисподней понимали тебя с первой секунды? Когда демон проходит посвящение, ему передается — помимо крыльев и адской боли — возможность понимать все языки трех миров, начиная с самых древних. Для большинства возможность лишняя и ненужная, но тем не менее, с каждым поколением демонов она не исчезает.
— Что, прости? — не поняла последних слов Захарры Василиса.
— Мм-м, я не так выразилась. Сейчас большинство демонов предпочитают спокойное существование в Преисподней нежели полную опасности жизнь шпиона или на Земле, или в Раю. Жизнь, конечно, интересная, но сейчас большинство предпочитает не высовываться из своих норок. Времена не те, — грустно улыбнулась Захарра под аккомпанемент произнесенных ею слов.
Мир в этот момент казался Василисе масляным — мягким, золотистым, приятным и на вкус, и на ощупь. Мягко горел светильник, лучась золотом, грел язык терпкий чай с ароматом корицы и перца, теплым был серебристо-серый плед, которым она кутала плечи, и казалось ей, что он похож на адский снег — серый, как пепел, но в то же время серебристо-прекрасный. Искрящийся, как смех Захарры.
— Что это за шпионы вообще? Почему я никогда о них не слышала?
Марта не влезала в беседу двух подруг, играя в карты с Алексеем и тихо расспрашивая его об их с Василисой обучении. Лешка отвечал односложно, больше заинтересованный в выигрыше в карты, чем в беседе.