Не была она уверена лишь в одном — если Фэш на миг прижмет ее к себе и попросит убежать, спастись любой ценой ради него, сможет ли она удержаться?
Но демон этого не делал.
И в миг, когда он сплел их пальцы в безумном танце, а они еще шагали по густому лесу, почти добравшись до границы, и другой ладонью взлохматил ее безукоризненную косу алых волос, Василиса задохнулась.
Задохнулась, потому что поняла: при любом развитии событий так уже не будет. И сейчас было время сходить с ума.
Она толкнула Фэша сквозь толпу, и тот молча шел за ней, проскальзывая между демонами. Она толкнула его вновь, и Драгоций врезался спиной в дерево.
Василиса посмотрела на него бесконечно печальными синими глазами.
И в них плескалось незамутненное безумие.
— Просто не останавливай меня сейчас, ладно? Только сейчас, когда у нас есть всего несколько минут. Просто дай мне попробовать кое-что.
Фэш просто кивнул ей в ответ, не отрывая от нее взгляда. Василисе казалось, что в нем тоже царило безумие в эти моменты — иначе стал бы Драгоций, что доводил ее одними прикосновениями до состояния алкогольного опьянения, но был таким бесконечно холодным, уподобляться ей самой, когда через несколько минут воцарится битва?
Весь мир в несколько мгновений сжался до участка благородно-белой кожи, что выглядывала из-под доспехов. Ноги стали ватными, а руки невольно уперлись и сжались на влажной древесной коре возле головы Фэша.
Василиса запустила пальцы ему в волосы, а потом с неожиданной резкостью, даже мстительностью потянула их в сторону, вынуждая демона зашипеть от боли и склонить голову на бок. Горячее дыхание обожгло его шею, и он просто замер, ловя это новое ощущение.
— Лиса…
В следующую секунду Василиса укусила его в шею. Фэш не удержался от резкого вскрика, но тут же закусил губу, чувствуя, как демонесса целует место укуса, почти невесомо касаясь его губами. Она словно дорвалась до того, чего жаждала, потому что ее поцелуи вновь превратились в укусы, в яростные и страстные засосы, которые так же мгновенно сменялись поцелуями и неразборчивым шепотом, похожим на ругань. Драгоций был уверен, что с его шеей творится что-то неладное: ему было больно и приятно одновременно, и его тело дрожало, когда он чувствовал прикосновение чужого влажного языка, касающегося чувствительных, саднящих мест. В его животе закручивалась тугая спираль, от которой хотелось сжаться, скрючиться, потому что она стягивала к себе всю дрожь и концентрацию. Дыхание становилось рваным, громким, и он не знал, что ему делать. Ему просто хотелось прижаться к глупой, безрассудной девчонке еще теснее, ощутить ее живот и бедра, но он не мог двинуться с места.
А потом Василиса отстранилась, разрывая их объятие. Лицо ее было красным, глаза — совершенно шальными и безумными, словно она сама не понимала, что делала. Она уставилась на шею черноволосого демона, открыв рот и облизав покрасневшие губы.
— На секунду мне показалось, что ты никогда не… ни с кем не…
Василиса раздраженно выдохнула, потому что даже в такой момент не могла произнести столь смущающие слова, а потому, пока у нее оставалось еще несколько секунд свободы, провела прохладным пальцем по набухающим, расцветающим яркими красками отметинам на бледной, длинной шее. Кадык демона дернулся, когда тот сглотнул.
— Черт побери, — прошипел он, хватая Василису за плечи и сжимая так сильно, что у нее перед глазами фейерверком взорвались звезды. — Да был у меня секс, но никогда, никогда, черт побери…
Он впился в ее губы поцелуем, словно стараясь вложить в него все то, что ощущал. Василиса задрожала, но тут же вырвалась из плена чужих рук, губ, эмоций.
— Пора, — выдохнула она в губы Фэша, смотря на него вновь тем безумно печальным взглядом. Ее прохладные пальцы вновь коснулись шеи демона. Тот ощутил разве что легкое покалывание и странное, тянущее ощущение. — Это именно то, чего я хотела. Особенно этот. Красивый. Даже зубы видно.
Она погладила набухающий засос большим пальцем и печально улыбнулась.
— Они должны продержаться еще несколько дней.
Василиса уже хотела оторвать свою ладонь от чужой, точно раскаленной шеи, развернуться и уйти, но Фэш одним резким движением крепко прижал ее пальцы к своей коже.
— Прекрасно. Когда исчезнут, сделаешь еще парочку.
*
Мир был резким, каким-то непонятно быстрым и—
Кинжал пролетел прямо над ее головой, и Василиса почувствовала, как волосы на макушке заколыхались от прохладного ветерка. Холодно-смертоносная сталь будто бы со звонким смехом отскочила от каменной мостовой, упав куда-то в темный закуток.
Ангелы не спешили присоединяться к их маленькой вечеринке, и демонессу атаковали только несколько патрульных, а она отбивалась от них довольно легко. Они сражались будто бы даже лениво, насмехаясь над ней и ее готовностью к бою. Конечно, она ведь девчонкой еще была, ведь и сформироваться толком не успела, и руки у нее были бледные, без единого шрама-клейма, между бровей сумасшедше-печальной складки еще не было, и не умела она многого.
Но Василиса-то готова была бороться.
Бороться, за права свои бороться, до жгуче-горькой боли бороться, до захлеба кровью. И своей, и врагов.
Она крутанулась на месте, как учил Кристоф, а боль в мышцах отдалась знакомым легким покалыванием, будто звезды на чернильном небосводе засверкали.
Вынув из косы костяной нож-резец, на развороте, да так, что искры перед глазами заплясали, она рубанула им так по чужой спине, что лезвие прошло через кожные покровы, мышцы и кости, точно через масло.
Другие два противника сломанными куклами валялись рядом.
Василиса прижалась к шершавой стене какого-то строения — своей спасительнице.
«Кажется, это и называется „ничего из всего“», — подумала демонесса, вспомнив строки из предсказания про себя саму же. Она не знала, откуда брались силы не отвлекаться на то, что только что она уничтожила три потерянных судьбы, и на то, что она смогла это сделать в одиночку, совершенно не устав, не поранившись.
Она могла быть смертоносной, хуже самого опасного оружия, что только существовало, хуже самого опасного яда. Злость вперемешку с отчаянием верно прорастали где-то в солнечном сплетении, своими корневищами убивая внутри нее все светлое и теплое. Искореняя радость.
…Черт, Василиса даже не поняла, как это произошло. Нападение — да, помнила. О, она хорошо помнила этих шестерых патрульных, что напали на нее и еще двух демонов уже на пороге к Призрачному замку.
Это был их с Кристофом сумасшедший план.
Пробраться в замок, в самое его сердце, откуда можно обратиться ко всем жителям Преисподней одновременно. Их мир — живой. Его вены, по которым осуществляется перегонка крови, — замки, жилые дома, Академии. Призрачный замок же — одновременно и мозг, и живое, чувствительное ко всему сердце.
Как же долго Василиса изучала план этого немыслимого строения, его защиту и тайные ходы!
А сейчас она лежала на грязном мешке, набитом соломой, и отсчитывала секунды до того момента, как к ней подойдет освободившаяся ведьма-целительница и зашьет огромную дыру в ее плече.
Понесло же Василису за двумя демонами-недоучками, которые знали, как обмануть систему защиты и проникнуть в Кровавый замок почти без потерь. Хреновая у нее все же привычка — на удачу полагаться.
Потому что буквально через секунду после того, как они разорвали защитный кокон, в солнечном свете блеснула стальная змея. Миг! — и маленькая рукоятка уже торчит из руки.
И жжет, жжет как проклятая.
Вот так и ловят удачу.
— Какая встреча, леди Огнева! — усмехнулась, склоняясь над ней смутно-знакомая черноволосая демонесса с алкогольно-шоколадными глазами и короткострижеными, как у парня, волосами. — Я очень удивлена встретить вас здесь. Думала, вы вместе с отцом трусливо прячетесь в своем фамильном замке, ожидая исхода войны.
Взгляд Василисы сосредоточился на белоснежной повязке на бедре у демонессы, сквозь которую пробивались кровавые бутоны.
— У вас, леди, кажется, рана открылась, — холодно отозвалась Огнева, вспоминая привычную маску полу-презрения, полу-незаинтересованности во всем происходящем. Рассеянный взгляд скользил по прорехам в шатре над головой, пока демонесса старательно цеплялась уплывающим сознанием за мысли о знакомой леди.