И, в конце концов, ее решение было правильным — вернуться в тот мир, где она родилась, наполнить жизнь знакомыми ощущениями, постаравшись вообще вспомнить, как это — чувствовать.
Это действительно было правильным, настолько правильным, как чистить зубы по утрам и украшать елку в Рождество. Правильным до боли и першения в горле, до неуютной слякоти в мыслях и отчаянной, рвущей на части боли где-то в солнечном сплетении.
— Прости, пожалуйста, — лишь произнесла Василиса, прощаясь. И она, да, действительно прощалась, Фэш — нет. Просто не мог даже допустить мысли, что больше никогда не сможет хотя бы увидеть. — Я понимаю, как тебе… Прости. Но я не могу.
Она коснулась его губ своими несмело. Не поцелуй, никакая не феерия, потому что каждое движение наполнено неловкостью, а не чувствами, которые, на самом деле, испытывает только один. Не поцелуй — одно мгновение, полное разрушающей боли, потому что нестерпимо, нестерпимо ощущать, касаться ее и не получать в ответ совершенно ничего.
И в голове мелькали знакомые образы, те самые образы, что он видел однажды, когда побывал на Земле в первый раз.
«Чтобы научиться попадать из мира в мир без всяких порталов, для начала представь, куда хотел бы попасть, а потом — просто подумай о том, как оказываешься там. Все просто, Фэшиар» — учил его Нортон как-то. Раздраженно, потому что от работы оторвали.
От единственной возможности забыть боль.
И Фэш представил тогда. Представил что-то легкое, неточное, что-то теплое. И оказался в компьютерном кафе.
Тихий океан во взгляде, тонкие пальцы строчат предложения на ноутбуке, стараясь успеть вслед за мыслью. Кола со льдом, круги от усталости под глазами. И кепка на голове небрежно съехала на бок. Запах кофе и молока, низко завязанные в два хвоста рыжие волосы, плавно стекающие по проглядывающим через футболку острым лопаткам, россыпь едва заметных веснушек на носу. Веселый смех и легкое объятие друга, что сидит рядом.
Нежно-небрежная, прекрасная в своей простоте, счастливая и добрая.
Он сразу тогда узнал в двенадцатилетней девчонке спящую малышку, которую самолично относил на порог чужого дома.
Лиса…
Леди Огнева.
Человек, которого порой ненавидишь, но черта с два откажешься от него, потому что любишь.
Черт.
*
Фэшу казалось — запомнит это мгновение навсегда.
Снег в тот день валил, как бешеный. И на Земле, и в Преисподней. Острящий контраст — стальной и девственно-чистый, алый и пастельно-голубой, платиновый и сахарно-белый. Земля очаровывала яркостью, буйством красок, непривычными холодными оттенками и чем-то, что манило, притягивало.
Фэш стянул мокрый капюшон, позволяя иссиня-черным волосам покрываться белоснежными звездами-снежинками.
Она стояла спиной к нему — яркое пятно на снежном полотне этого мира.
Сгорбленная, точно сломанная фигурка, растянутый свитер, выглядывавший из-под теплой парки, алые волосы, сплетенные в небрежную косу и неизменный джинсовый рюкзак за спиной — такой ее запомнил Фэш.
Запомнил ее прощальное касание губ о губы — не-поцелуй-даже — как прояснение. Будто раньше в голове было мутно-мутно, а сейчас вдруг рассвет, и яркое солнце. И все так просто.
Мягкая кожа на белоснежной щеке, по вкусу напоминающая шоколад и чернила.
Ее тихий испуганный полу-выдох, а потом цепкие пальцы, впивающиеся в плечи.
А потом грустный взгляд и пустой шепот в никуда — «Прости».
Фэш помнил все это точно-точно, до каждого движения чуть рыжеватых ресниц. Тогда ему было так паршиво, потому что отчаяние поглощало, завладевало им, мутя мысли и перча эмоции красным гневом и фиолетовой ненавистью на всех и каждого.
А сейчас улыбался, потому что — вот оно — кажется, отпустило, и Василиса ведь рядом, обязательно вернется, он иного не допустит.
А потому — пальцы, которых она не видит, потому что он раз двадцать проверял заклятия невидимости, едва ощутимо коснулись ее ладоней в подталкивающем жесте: иди, распахивай дверь той самой квартиры, куда он когда-то принес тебя годовалой малышкой.
И в голове вновь било то самое, настойчивое ощущение — они еще не раз встретятся. Он еще не раз прошепчет на выдохе несмелое, легко скользящее меж зубов «Василиса», крепко стягивая хрупкую фигурку в объятиях.
Василиса еще не раз посмотрит на него потерянно и несмело, стараясь вспомнить, что должна ощущать, сцеловывая соленые капли, разъедающие кожу, а потом раздвигая языком искусанные губы, чтобы нырнуть глубже в их личный омут отчаяния и никогда не выныривать более.
Она еще не раз будет стоять к нему вот так, спиной, слепо доверяя, а он еще не раз подтолкнет ее к решающему шагу.
И еще не раз они будут вместе.
Демонесса наконец потянула за холодную резную ручку на старой двери, и Фэш улыбнулся ей невидимой улыбкой на прощание, чувствуя, как прожигает лопатки растопленный космос эмоций.
«Так вот, значит, как это», — подумал он, продолжая смотреть на закрывшуюся дверь с грустной, кривой улыбкой. «Вот, значит, как это — влюбиться в дочку Сатаны».
========== Благодарности. ==========
А теперь я хочу написать то, о чем, возможно, пожалею через несколько часов. И что удалю через несколько дней.
Я просто хочу поблагодарить всех тех, кто ощутимо поддерживал меня все это время.
Эта работа прошла огромный путь, начинаясь как шуточный, неумелый фанфик с главами по две страницы и заканчиваясь как дилогия, как фантастический роман, за который я переживала больше, чем за то, позавтракала ли я сегодня и ложилась ли вообще спать.
Возможно, это ненормально, но эта работа для меня — что-то искреннее, эдакий комок накопившихся эмоций. Просто спасибо, что читали первую часть.
Она далась мне нелегко. И, чувствую, со второй проще не будет.
Я хочу поблагодарить за поддержку прекрасных людей, что писали мне длинные отзывы, особенно к последним главам. Просто кто-то терял связь с внешним миром слишком часто, а потом, по прошествии нескольких дней, отвечать на такие длинные и искренние отзывы застарелой благодарностью было стыдно. Поэтому говорю здесь и сейчас: спасибо каждому, кто просто просматривал мою работу, читал одну-две главы, даже если и бросал дальше. Просто спасибо, что вы вообще забрели на эту потерянную страницу.
Спасибо.
Спасибо и тем, кто ставил плюсы, тем, кто дарил подарки — знаете, это безумно приятно — осознавать, что кто-то потратил на тебя свое время и нервы, деньги или монеты, накопленные при помощи модераторства. Все это — потрясающе вдохновляет. Правда.
Каждой своей частичкой искренне люблю вас, мои читатели и просто-случайные-гости. Спасибо вам, что вы есть.
Спасибо вам, что вы со мной.
И да, вторая часть обязательно, всенепременно будет, я сама не могу без истории, которую сплела из судеб совершенно разных, пусть и по канону сведенных персонажей.
А пока — я отредактировала пролог и первые несколько глав, что меня не устраивали. Советую перечитать. Думаю, пролог теперь вызовет совершенно другие эмоции.
Еще раз спасибо вам, что вы есть, дорогие.
Я просто люблю вас.
Люблю.
Комментарий к Благодарности.
И да, хочу задать один немаловажный вопрос: стоит ли создавать группу по моему творчеству, куда я буду кидать свои рисунки персонажей такими, какими их вижу я, музыкальные подборки и отрывки из будущих глав и драбблов?
========== Two: Полюбить Повелительницу Ада, пролог ==========
Он стоял и смотрел. Смотрели-смотрел в окна чужих домов, проходя мимо.
Фэш чувствовал, как вновь, спустя столько лет, сгущались тучи. Как легкие осыпались тяжестью, как скрипел в глотке угольно-черный дым отчаяния, как сдирались костяшки пальцев о кафель в душевой.
Руку жгло лежащее в кармане мантии завещание, обнаруженное лишь несколько дней назад.
Яркое слепящее солнце было повсюду. Казалось, что мир наполнен солнечным светом, точно стакан апельсиновым соком: от внутреннего дворика поместья Драгоций до самого края распахнутого безоблачно-сизого неба. Пела капель.
Фэшу эта песня казалась воем, когда он шел по улицам Пандемониума в сторону одной-единственной старой лавчонки. Ник мог обитать только там. Нигде более — он может сколько угодно врать, до одури искренне хмуриться и психовать, но Фэш знал: никуда без Астарта Ник не денется.