И почему дежурит ежедневно именно он — непонятно.
С ним они по-прежнему еще не говорили. И Василиса отчаянно пряталась по всем закоулкам Призрачного замка, страшась этого разговора, как глупая мышка. Пугливая и немножко отчаянная.
За окном медленно догорал август, напоенный ароматов цветущих астр, бархатцев и цинний. Их яркие, невероятно теплые солнечные цвета рябили перед глазами, и Василиса до одури скучала по Садам Смерти, Пандемониуму, при дворе Кровавого замка с этой его легкой атмосферой запустения, с этими сидящими у поваленного старого дуба будущими демонами, что после летних каникул отправятся в Академии для обучения искусству заклятий и проклятий.
А ведь сама-то Василиса не проучилась в Академии Зерцалис и года, по большей части занимаясь самообразованием в преддверии войны. И до сих пор для нее загадкой было — и чего Фэш обучался на одном уровне с ними, ведь из воспоминаний матери она видела, что Драгоций учился и в то время тоже.
Так и расцвела тема для разговора. И нашлась обязательная для него необходимость, что не отвертеться.
Василиса вновь проснулась от тихого ворчания и похлопывания по плечу, легко встала — больше ничего не болело, кроме сердца и души. В мыслях — пфф, всего лишь-то.
— Фэш… — тихо и осторожно позвала она. Демон, уже шагавший прочь от нее, мгновенно замер и словно бы даже выпрямился, расправил плечи. Развернулся к ней, одарив усталым взглядом ледяных озер.
— Да, Повелительница?
— Нам нужно о многом поговорить… Я почти ничего не знаю, з-запуталась, и у меня накопилось д-достаточно вопросов, — она говорила, запинаясь и путаясь, словно бы вообще отвыкла от общения с кем-либо.
Краснела и несколько раз останавливалась, вдыхая и выдыхая, чтобы спокойно продолжить. Страх, эта эмоция была слишком знакома ей теперь. И она ощущала его почти постоянно. Он стал неотъемлемой частью ее существования. Пылью осел в легких и в горле, впитался под кожу, растекся по венам и артериям, искрился по нервным окончаниям.
Страх был теперь ее частым соседом.
— Хорошо, леди Огнева. У меня сегодня есть несколько свободных часов после обеда. Предлагаю устроить прогулку по городу — самое подходящее для того время — и обсудить все, что вас интересует.
— Хорошо, — Василиса согласно кивнула, чуть помедлив. Потом спрыгнула с подоконника и несмело прошагала к замершему демону. — Только вот… я не знаю, что мне следует надеть…
— Вам повезло, что леди Афелия Аконит живет не так далеко от замка. Я приглашу ее.
Василиса вздрогнула от звучания этого страшного для нее имени. Показалось, или у нее действительно заболело правое плечо?..
— Х-хорошо. Спасибо, лорд Драгоций, — она сделала неловко книксен и поспешила уйти на негнущихся ногах в сторону своей комнаты.
Половина дела сделана.
*
Госпожа Афелия прибыла через полчаса после того, как Василиса молча пообедала в компании малышки Николь. Аппетита совершенно не было, на самом деле. Она зачерпывала ложкой золотистую жидкость, в которой плавали кусочки овощей, и выливала тут же обратно, наблюдая за тонкой изящной струйкой.
Вот с тихим «плюх» в тарелку упал маленький кубик вареной моркови.
Василиса отхлебнула горячего чая, сжевала кусочек хрустящего печенья, в детстве очень любимого, а сейчас казавшегося безвкусным комком, и поспешила покинуть столовую. В комнате ее встретили тишина и покой. Она бы и уснула вот такой, наверное, в этой привычной унылой серости, если бы не…
— Добрый день, Повелительница, — госпожа Афелия почтительно поклонилась, бесшумно затворив резную изящную дверь. — Вы совершенно не изменились с нашей давней встречи. Отвратительные манеры и безвкусица, — казалось, эту демонессу совершенно не смущало то, что она говорит со своей Повелительницей. Она, как всегда, придавала одним лишь звучанием своего голоса легкий налет сладкого ужаса.
Прямая и звонкая, как струна. Изящная, тонкая, в строгом бежевом платье, с собранными в аккуратную косу волосами. Идеальные манеры, четко проработанные интонации речи, годами выученная невозмутимость с привкусом безразличия.
— Добрый день, госпожа Афелия. Вы также ничуть не изменились, — Василиса одарила демонессу спокойной полуулыбкой, встала с кровати, поправив летний сарафан, и кивком поприветствовала стоящую.
— Я подобрала вам легкое летнее платье для прогулки по городу, изящные босоножки на танкетке и аккуратную прическу.
— Хорошо, — отозвалась Василиса и прикрыла глаза.
Ей не хотелось ничего, просто лечь и лежать. Просто не думать ни о чем, застрять где-то посередине, не зная проблем выбора.
А выбирать нужно. Прямо сейчас, в этот момент.
Выбирать нужно всегда.
Между спокойствием и жизнью.
Между своей зоной комфорта и риском.
Между умирать пустым или чувствовать. До последней секунды чувствовать.
Все то, что копится, копится-копится у других под нервами, пульсирует по нервным окончаниям, а потом вырывается единым потоком. И все на тебя.
Никуда не деться, не скрыться.
Никак.
*
— Добрый вечер, Повелительница.
Склоненный в почтительном поклоне.
Фэш стоял. Он просто стоял.
В старинном фраке, что так до одури естественно смотрелся на нем, будто тот носил подобную одежду всю жизнь. Может, так оно и было.
Темные волосы, едва-едва волнистые. Сверкающие бледные глаза с перламутровым отливом. Спокойная улыбка, едва ли пропитанная истинным спокойствием. Бледные тонкие пальцы, сжимающие ручку двери.
Высокий, мрачный, пугающий. Скала в бушующем океане жизни.
Сильный, заботливый, добрый иной раз.
Смелый и невероятно красивый.
Такой ж и в о й, что Василисе тоже хочется жить.
— Добрый вечер, лорд Драгоций.
Платье пришлось подгонять по фигуре, потому что Василиса оказалась ходячим скелетом. И это, на самом деле, удивительным не было. Василиса видела еще давно это в своем отражении.
И все-таки считала, что сегодня она выглядит на удивление здоровой и спокойной. Почти живой, сильной и даже, наверное, красивой.
Фэш взял ее под руку, и от этого мурашки пробрали ее до самых костей.
И что-то вдруг произошло. Василиса начала рассказывать. Сначала голос ее был тихим, слабым, но потом уверенность нарастала, звук креп, зазвенел, зазвучал громко и отчетливо.
Принялась говорить о том, как устала, как страшно было не чувствовать ничего, кроме боли и пустого серого «ничто». Как пытались помочь Лешка и Инга, как вскоре бросили все попытки и просто оставили в покое. Как возненавидела она его, Фэшиара Драгоция, его смех и улыбки, его усталый взгляд, его теплые поцелуи и сильные руки, его предательства, ложь и притворство.
Каждую секунду, с ним проведенную. И себя заодно.
Рассказала, как появился Маар, как появилась надежда. И потом растаяла. Как прекрасно было в мире Высших. И как горько было осознавать, что ты этому чудесному миру не принадлежишь.
И кто она, все-таки. Кто Василиса.
Ни ангел, ни демон. Не Высшая.
Антихрист. Нечто неподвластное любым законам, способное сотворить все из ничего и ничего из всего. Способное умереть за то, чтоб другие выжили.
Василиса говорила и говорила. О Марте, о детстве, о милых нелепых прозвищах и ее светловолосом рыцаре по имени Алексей. О том, какая Инга в прошлом дрянь. Как попала в Преисподнюю. Как ненавидела этот мир.
А потом полюбила. Вот так. До одури.
Вмазалась.
Как с ума сошла.
По нему, по этому бестолковому черноволосому демону.
Говорила и говорила, пропуская несущественное и даже не удивляясь тому, что в несущественные детали попали ее нелепая влюбленность в Лешку в третьем классе, несчастливые четыре с половиной года без эмоций и надежды на спасение, мелкие и крупные обиды и страхи, а существенными оказались мимолетные радости бытия, которые носишь в себе как само собой разумеющееся. Что-то, что способно дарить тепло, когда душе, кажется, уже не согреться, окоченев от потерь. Воспоминание о залитом солнцем гостиничном доме, о запахе меда и сушеных трав, о Марте, которая поет вполголоса, собирая их вещи, ведь через несколько дней очередной август канет в пустоту…