И починить ее не смог бы никакой другой демон, ни жалкая ваша любовь, ни ненависть.
Алые растрепанные пряди полыхали, подсвеченные огнями столицы, а хитрая, безумная и дикая усмешка пряталась под стеклянным колпаком.
*
Фэш сидел на том самом поваленном бревне, с которого началась их история, а рядом дремала Николь, укутанная в плед.
— Нужно отнести ее в замок, — шепот Василисы потонул в грохоте салютов.
— Который час?
— Половина четвертого утра.
— Почти семнадцать часов до начала конца.
— Что тогда будет? — Василиса осторожно присела рядом с Драгоцием, прислонившись к его плечу.
— Хотелось бы мне знать.
«Сады Смерти, или же малый Пандемониум — это парадокс. Они прилежат к каждому замку, принадлежавшему Сатане. Везде и одновременно нигде, место, посвященное пророчеству об Антихристе, — всплывали перед глазами строчки из учебника, вычитанные около недели назад, — парадоксально также то, что демон, гуляющий в Садах при, например, Призрачном замке, никогда не встретит демона, загулявшего рядом с Облачным замком. Малый Пандемониум порталом не является».
Василиса всегда вспоминала какие-то абсолютно ненужные факты тогда, когда они не имели смысла.
— Захарра сбежала.
— Что?..
— Она знала все об охране замка, потому что слишком сильно общалась с Маркусом. И с тобой. И со мной, — Фэш скривился, словно не желая признавать свою ошибку. По его лицу невозможно было ничего понять в этот момент, да и Василиса не стремилась понимать — она была в шоке, в изумлении, и это новое ощущение хлынуло на нее ледяным потоком горного ручья. И оно ей совершенно не нравилось. Она отвернулась от Фэша, не желая больше смотреть в это лицо. — Ей никогда не доставало семьи. Я не мог ей дать того, чего она хотела — я слаб, стар и абсолютно бессилен. А моей так называемой сестре нужны были опора, защита и поддержка, но у нее были Фэшиар Драгоций, упивающийся своей любовью к женщине, потерявшей всякую возможность чувствовать, Маркус Ляхтич, уже столько повидавший и столь много раз игравший подростка для охраны важных персон в стенах Академий и не только, что уже, кажется, эта маска прочно приросла к его лицу, хотя мысли и эмоции по отношению к жизни вокруг менялись постоянно. Он просто не мог понять искренний и неподдельный восторг Захарры по отношению к этой жизни, а она никогда не могла бы понять и пережить то, что он, хотя верила в любовь и чувства к моему лучшему другу. И у нее была ты. Бесчувственная, непонятная, уже почему-то слишком взрослая, заботящаяся только о своих личных переживаниях. А ведь она много раз хотела бы просто поговорить. Я понимаю ее и, да, я ожидал подобного. Все-таки первые двенадцать лет своей жизни она провела в поместье Драгоциев, лишь только после одной случайной встречи на приеме познакомившись со мной. И неожиданно для всех сбежав под крыло Огневых.
Василиса не знала, что и думать. Снег все кружил и кружил непрерывным серебром перед глазами, хотелось остановить это постоянное мельтешение, оно раздражало и выматывала. Пожалуй, так откровенно, как сейчас, Фэш не говорил с ней никогда. Но она не понимала, совершенно, абсолютно, почему он был так спокоен.
— Почему ты мне ничего не говорил об этом? И она?..
— А ты спрашивала?
Туше.
Но это ничего не меняло, Захарра их предала, ее предала — это осознание было больнее всего, оно сотнями ножей проворачивало сердце, превращая все внутри в непонятное кровавое месиво. Внутри оставалось полное ничего.
Ох, моя милая пустота.
Она скучала.
— Значит, теперь у меня на одного человека больше. Ну, из тех, кто легко может убить меня. А список-то все пополняется.
— Захарра не желает тебе смерти, я уверен.
— А чего она желает? — Василиса впервые за весь разговор повернулась лицом к Фэшу — до этой секунды она просто не могла взглянуть в горящие драгоценными камнями глаза любимого ей человека, который предал ее. Снова.
Если любить, то в самом деле так.
Больно, с предательствами, с истериками, с вечными недомолвками и короткими затишьями с перерывами на порывы страсти. У нее, видимо, это работает именно так.
В глазах любимого ей демона плескался непередаваемый коктейль из эмоций, который, казалось, вот-вот и разорвет своего хозяина на части. Сейчас Василиса, наверное, и не знала, хочет ли она это предотвратить. Ее лихорадило, ледяной снег таял от соприкосновения с обжигающей кожей.
— Она желает… жить? Как и все мы. Вот скажи мне, Лиса, ты заметила, что ты не предложила своей подруге отправиться на празднество вместе? Что Захарры не было рядом все это время?
Василиса замерла. Ее тело дрожало, а мир словно разбивался вдребезги. Она вспоминала прошедшие сутки, свою агонию, переживания, разговор с Нортом, Розневых… но той девочки, такой же сломанной и немножко сумасшедшей рядом не было. А она и не заметила. Выросла. Стала самостоятельной.
— Люди неидеальны. Демоны неидеальны. И ангелы тоже. Все совершают ошибки. И я люблю чертову эгоистку, у которой отсутствует само понятие отношений и любви, а вся моя семья — мои враги. Я люблю вас, леди Огнева, но вас больше всего заботит ваша внутренняя пустота, которую вы стремитесь заполнить, а я лишь приятное дополнение. Видимо, я всю жизнь совершаю ошибки.
— О чем ты, Фэш? — зашептала она одеревеневшими губами, впиваясь пальцами в замерзшую древесину. Голова спящей сестры противно давила на плечо. Все совершают ошибки. Ее отец тоже. Целых три.
Она болезненно усмехнулась.
Или одну. Это уж как посмотреть.
— Тебе никто не нужен, Василиса. Ты приходишь за поддержкой, только когда сама в ней нуждаешься, и, получив желанное, уходишь. Ты ничего мне не рассказываешь. Я навел справки: лорда Броннера никогда не существовало, как и его династии. Такой демон впервые мелькнул на следующий день после окончания войны. После того, как ты в спешном порядке сбежала в мир людей, и тебя никто не мог найти на протяжении пяти лет, после чего ты обнаружилась в компании лорда Броннера на пороге собственной квартиры.
— Я не знаю, чт-
— Не перебивай меня, пожалуйста. Я думал об этом на протяжении нескольких месяцев. О некоторых вещах и значительно раньше, — легкий редкий снег превращался в метель, Николь дрожала во сне, обвивая Василису холодными ладошками, будто ядовитый плющ. — Ты никогда не говорила, кто такой Маар, почему он может значительно больше, чем среднестатистический демон. Он объявился из ниоткуда и тут же стал вхож во все закрытые аристократические клубы, где обсуждаются самые свежие сплетни и события Преисподней. И почему-то он одновременно оказался твоим другом, хотя ты находилась здесь, а он — в Аду. Ты тоже необычная демонесса. Ты исчезла со всех радаров на пять лет, возможно, просто по своему желанию. Или — его желанию. В ту ночь, когда Рай пал, ты была при смерти. Вы, леди, не использовали никаких старинных ритуалов, однако вам удалось воссоздать разрыв между мирами и изгнать перьекрылых в свой мир. Да, это было истощение огромной силы. Обычного демона разорвало бы еще во время ритуала. Но ты — ты выжила. И на утро уже была способна самостоятельно создать портал в другой мир и сбежать.
Василиса чувствовала, как коченеет, как дрожит ее тело, и понимала, что не знает, как реагировать на речь Фэша.
— Ты никогда ничего мне не рассказывала. Абсолютно. Все, что я узнавал — я узнавал от Захарры и других твоих друзей, от мистера Рознева и его супруги, от твоего отца, и это были лишь жалкие крупицы. Я старше вас, леди, на несколько поколений и рос буквально в другом столетии, слишком далеком нравами от Преисподней и от вас. И это неправильно, но я люблю вас. За вашу самоотверженность, умение стоять на своем, способность постоять за себя и своих близких, за способность приспосабливаться, за веру в меня и мне и за все то, что вы пережили. Я люблю вас, леди Огнева. Но я так больше не могу, — он молча поднялся и побрел в сторону замка.
Василиса хотела закричать, остановить его, рвануть со всей силы, сделать хоть что-то, но она просто сидела, на ее плече посапывала младшая сестренка и шел снег. Откуда-то из кустарников выбежал пес, громко залаял, и Василиса поняла, что Маар абсолютно все слышал. Светало.