Комментарий к Глава девятая, «Две минуты до конца света»
в начале главы охренеете. а потом еще. и еще. а василиска покажет клыки и яйца.
вот такие они демоны суки даже в любви выгоду ищут
— Оставь мне воздух, нужно сражаться.
(с)Ммарло — Две минуты до конца света
— Это… нормально, что я ничего не чувствую?
Снежинки кружились в медленном танце, оседая на холодных кованных периллах открытого балкона. В этом был несомненный минус — несмотря на крышу часть снега залетала на бетонный пол, поэтому каждое утро приходилось его тщательно расчищать от небольших сугробов, но в этом была какая-то своя атмосфера. В свой первый день пребывания в демоническом облачении Василиса помогала Фэшу зачем-то расчищать поляну в Садах от снега, сейчас тем же занимался Норт, но на ее балконе, в ее родном мире. И его тоже.
— В плане? — выдох — и сизый дым закружился в поднебесье, растворяясь в городском смоге.
— Ни холода, ни каких-либо эмоций. Так будет всегда? — пластиковый совок аккуратно примостился у двери на балкон, а Норт выдохнул и облокотился рядом на перила.
— Это последствия обезболивающих заклятий, — утешил Фэш, тоже стоящий рядом. — Иначе бы ты просто умер от болевого шока. Ломать что-то на живое и растить новое — неприятный процесс, знаешь ли.
— Мягко говоря, — едко хмыкнул Нортон, кутаясь в легкую мантию — единственную, что у него была с собой. Занимался бледно-розовый рассвет — Василиса теряла время, и ее это безумно раздражало. Поэтому она и курила непрерывно, но брата бросить не могла — сейчас ему нужна была поддержка как никогда, даже если он сам того не осознавал. Нортон Огнев стоял на пороге новой жизни. Мирной жизни.
Прямо сейчас Маар искал необходимые документы в Хранилище — единственном месте в мире Высших, где хранились знания обо всем и обо всех. Василиса даже не представляла, насколько же огромным оно должно быть. Броннер утверждал — бесконечным, но верилось слабо. Ведь тогда и Василиса может создать нечто подобное, верно?..
Внутри словно судящий и жужжащий рой пчел поселился, непрерывно мешая жить и отвлекая от всего. Где-то на периферии сознания назойливо крутилась мысль — а вдруг?..
Сейчас поддержка не помешала бы и самой Василисе.
— Выдыхай, — тихий шепот на ухо.
— Что?..
— Ты слишком напряжена, выдохни наконец. Без тебя миры не развалятся, ты не всесильна и имеешь право на отдых. А потому прямо сейчас идешь отдыхать.
— Но!..
— Доверься хотя бы мне, пожалуйста. Я хочу тебе помочь. И не только я.
— Хорошо, — почти прошипела Василиса, действительно наконец выдыхая. Недокуренная сигарета полетела вниз с балкона, а чужие заботливые руки сжали ее плечи, ведя в сторону.
Раздражение. Чертово раздражение выедало внутренности кислотой, топило легкие, мешая дышать. Ладони Фэша ощущались мерзкой преградой к выполнению всех ее планов, снег за окном бесил до чертиков своей непрерывностью, холод заставлял нервно кривиться, а вся эта показная забота — глупой и никчемной. Неужели они не понимают, что если не она, то кто? Василиса Антихрист, ей это предсказано пророчеством, это ее холодная война с кланом Драгоциев, ее попытки избежать кровопролития, ее ритуалы, ее возможность дышать. Ну неужели они ничего не понимают?!
Глупые, никчемные демоны на ее пути, как мошки, не дающие покоя.
— Помни о том, что делает тебя человеком, Повелительница, — вдруг произнес Фэш, захлопывая дверь ее спальни. Тимофей крутился где-то в ногах.
— Я демонесса, — почти зло произнесла Василиса. Как же все это ее чертовски раздражало.
— Ты человек, Василиса. Ты была им по праву рождения, им же тебя и воспитала Марта Охристая, им же ты и остаешься по сей день — крылья, клыки и хвост абсолютно ничего не решают. Потому ты и Антихрист, аномалия — у тебя была возможность выбирать. И ты выбрала. Тогда, когда сбежала из Преисподней в мир людей на полдесятилетия, — говорил и говорил Фэш, а Василиса все больше вслушивалась в его слова, и приставучее раздражение, наконец, немного сходило на нет. — Я читал про тебя. И до твоего рождения, и после. Постоянно. Я уже тогда знал, что ты, леди Огнева, будешь великой, даже когда держал у себя в руках спящую малышку, игравшуюся с моими волосами. И удел великих, Лиса, — принимать вовремя разумные решения и уметь соглашаться с доводами других. Я люблю тебя, моя дьяволица, и восхищаюсь тобой, до сих пор не верю, что ты — и правда моя. Но ты отнюдь не всесильна. А потому сейчас дай нам, тем, кому ты небезразлична, помочь тебе, — он почти умолял ее, сидя рядом на кровати и держа ее за руку. Голос Фэша охрип от долгой речи, и Драгоций громко прочистил горло. — А теперь спи, — прошептал вдруг он, а Василиса почувствовала, что ее тело цепенеет, тяжелеет, а глаза закрываются сами собой. Стремительно накатила усталость, и свет в комнате вдруг показался слишком ярким.
— Фэш, блять, нет, я не могу просто уснуть! Лорд, мать твою, Драгоций, ублюд…
И вдруг последние силы спорить иссякли, веки окончательно потяжелели, и мир померк.
*
— Я искал эти документы почти с самого своего появления в Преисподней, едва услышал о них от Родиона, а они, блять, были в мире, недоступном мне. Спасибо за помощь, о великий спаситель всея живого, Иисус. Или лучше лорд Броннер? — усмешка-укус. — Самое забавное, что Христос все время помогал Антихристу.
— Иногда все не то, чем кажется, — еще одна усмешка. Добрая, что ли. — Не говори ей, иногда шаблоны лучше не рвать до конца.
— И что теперь?
— Ну, меня ждет суд, ну, за то, что снова вмешиваюсь. В прошлый раз запретили выходить из собственного дома, приходилось помогать дамам ткать погоду целых восемь сезонов.
— Ну, у тебя хоть дамы были, моя вот сбежала, и не на два года, а почти на всю жизнь. А они, Высшие, имеют вообще право тебя судить-то? Ты вроде как всесилен.
— Они меня создали, лорд Драгоций, — очередная усмешка. — Как и моих Погодниц.
— Да уж, создание превзошло создателей. И скоро придет твое время?
— Ну, на то, чтобы прогуляться до соседнего бара, хватит. Превратить воду в вино не обещаю, но…
— Как раз хватит времени на то, чтобы окончательно продумать недоработанный план Василисы, пока уважаемая леди не проснулась.
— И на то, чтобы научить жалких демонов веселиться, как сам Спаситель. О да, ненадолго, но Христос Воскрес!
— Воистину Воскрес, — усмешка-укус.
*
Мир вокруг словно замер. Застыл Норт на кухне, мирно беседующий с Ингой, остановился Лешка, не донеся чашку с чаем до своего рта, прилип к пустоте до того стремительно падавший снег. Василиса ходила по собственной квартире, словно в первый раз изучая ее и узнавая заново. Слоем пыли покрылся уже сервиз, стоящий в шкафу в гостиной, на стекле, за которым бережно хранился портрет Марты, нарисованный еще в ее молодости, где она, по мнению художника, была вылитым ангелом — белоснежные крылья, остались небольшие разводы. Теперь Василиса понимала. А оттого еще более горько роняла слезы на сияющее улыбкой лицо женщины. Вечно молодое, счастливое — такой Огнева ее и запомнит навсегда.
Пальцы легонько мазнули по глупой бумажке — какая-то грамота, которой в школе награждали, бессмыслица. А Марта тогда хлопала громче всех, сохранила в фотопленке сотни кадров ее награждения, решила это дело отметить в соседней кафешке и потом весь вечер повторяла, какая у нее Василиса умница и как бы мама гордилась ей.
А Василиса говорила, что ей достаточно того, что ей гордится она, Марта. И конечно та гордилась. Больше всего на свете.
Слеза стремительно покатилась по щеке, видимо, существуя против законов этого странного заклятия.
— Небольшая временная петля, — послышался знакомый веселый голос. Маар подошел со спины и вдруг обнял ее за талию, опершись подбородком об ее макушку. Милый, светлый и добрый мальчишка, которого она никогда не была бы достойна — ощущение, складывавшееся в ней с первой встречи в земном госпитале.
— Зачем?
— Потому что его, времени, очень мало. Обо всем необходимом тебе расскажет твой лорд, я достал все, что нужно, для того чтобы предотвратить эту войну. И из-за этого мы, возможно, больше не увидимся никогда, сестренка.