— Слышал об этом виде спорта.
— Сейчас, наверное, ничего и не выполню, даже элементарных элементов. Сначала у нас с Мартой перестало хватать денег на это, потом времени, а после я оказалась здесь. А ведь мне пророчили путь в мастера спорта.
— С другой стороны сейчас ты кое-кто покруче мастера спорта, верно?
— Пожалуй, — Василиса грустно вздохнула и отправилась к матам. Сальто, всего лишь простое сальто, пожалуйста.
Ноги легко оторвались от пола, мир завертелся, воздух засвистел, обволакивая. Магия стремительно подхватила тело, направила, компенсируя смещенный с возрастом центр тяжести и вес. Сердце колотилось как заполошное.
И она уже на ногах. Вот этот миг всесилия, воистину пьянящий получше всякого вина.
Хлопок. Еще один. И еще. Маркус медленно подходил к ней, аплодируя.
— Это… изящно.
— Один из самых простых элементов, но… я рада.
— Еще один раунд?
— Да, а потом я в душ.
— Бой с магией?
— А к черту! Она же наша часть, как без нее?
*
Обжигающе-горячая вода струится по телу, дарит долгожданное тепло и уносит с собой всю грязь, накопленную за эти очередные мерзкие сутки. Химический аромат яблока. Вместе с ним наконец приходит очищение. Влажные волосы мерзко скользят по спине, когда Василиса стоит на открытом балконе в распахнутом халате, продуваемая всеми ветрами.
Тлеет сигарета.
Вот она какая, свобода. Когда нет никого, кто остановит или поддержит, направит, научит, когда все твои успехи и проебы только лишь на тебе самом. И винить будут только лишь тебя. Но вместе с тем приходит освобождение. Ты не несешь ответственности ни за кого вокруг. И это вдохновляет.
Нужно лишь немного сосредоточиться и — щелчок пальцами. Вспышка магии.
— Мне нужно обсудить с тобой несколько вещей. И не только обсудить, — усмешка змеей скользнула по губам. Василиса вновь затянулась.
Напряжение в мышцах после очередной тренировки с Маркусом немного отпустило, и тело расслабилось.
— Как ты это сделала? Как ты прошла магический барьер?
— Все просто. Я всего лишь этого захотела, Драгоций.
Василиса резко развернулась, бросив окурок за бортик балкона. Тихий выдох сквозь сжатые зубы.
— Ты прекрасна.
— Мне больно, Драгоций. Я презираю тебя.
— Мы демоны, Лиса. Демон ищет выгоду, добропорядочный — совмещает приятное с полезным.
— И я — полезное?
— Ты — приятное.
И снова вспышка. На этот раз — боли. Адской боли, что сверлом впилась между рёбер, в сердце. А затем исчезла, сузилась до крошечной, сжатой капсулы, что останется там навсегда.
— Мне противна твоя философия, Драгоций. Наверное, именно поэтому я и не являюсь демоном. Антихрист — другое.
— Ты демонесса, Василиса. И ты лгала, убивала, юлила, скрывала свои эмоции под маской, искала выгоды. Я знаю тебя, Лиса. И это мерзкое двуличие.
— Я этого хотя бы не скрывала. И мне пришлось приспосабливаться к вашему миру.
— Не строй из себя жертву.
— Хорошо, — Василиса прошла мимо него, села на кровать, закинув одну ногу на другую. Долила в бокал вина. — Тогда я тоже ищу выгоды. Как минимум, избежать твоей смерти. Как максимум, своей силой делиться я не собираюсь ни с кем, кроме, разве что, Николь, если понадобится. И я предлагаю союз равных, но с твоим вхождением в мой род. Ты не учел кое-чего еще. Пакт о ненападении заключен между Огневыми и Драгоциями. Огневых-Драгоциев там нет, это другая история.
Фэш все также глупо стоял у входа на балкон и прожигал ее взглядом. Василиса кивнула на место рядом с собой. Драгоций осторожно приблизился, и Василиса предложила ему бокал вина и какой-то листок. Там на одном из мертвых языков было написано целое эссе с заметками и дополнениями Василисиным аккуратным почерком.
— Союз равных. Нерушимый, вечный?
— Боишься?
— Нет.
— Зря.
— Я мог только мечтать об этом. И когда…
— Хоть сейчас. Я все продумала, объясню позже. Только не лги, если ты не желаешь этого союза, магия убьет любого из нас, почувствовав малейшее сомнение.
— Наше же магия?
— Да.
— Хитро. И как же много демонов заключали этот союз?
— Не только демонов. Три пары, если считать от самого сотворения мира. Первая — Адам и Ева. Вторая — Лилит, при рождении Ева, и первый Люцифер.
— Обнадеживающе.
— Сомневаешься? — Василиса почувствовала, что несмотря на показную уверенность она дрожит. Признания это одно, а вот крепкая связь до самой погибели — это другое. Воздух вдруг показался слишком холодным, будто иней оседает на губах. И на сердце. Василиса нервно облизнулась, будто пытаясь его снять, и резко поставила бокал на тумбочку, запахнула шелковый халат.
Холодно. Все это ей было холодно.
— Ни капли. И теперь я наконец буду уверен в том, что не сомневаешься ты. Твое отсутствие эмоций слегка… напрягало.
— И согласен даже отказаться от всесилия?
— Пожалуй, ты — мое всесилие. Но с тебя источники информации, конечно же.
— С этого нужно было начинать, Драгоций, — Василиса горько усмехнулась. — Причем еще до побега к Астрагору.
— Демонам свойственно ошибаться. Причем чаще всего они этими ошибками гордятся.
— Вот поэтому Повелительница здесь я.
*
— Лешка, нам нужен свидетель.
— Я понимаю. Но почему я?.. Инга меня убьет. Ты же знаешь, у нее все должно быть, как полагается.
— Потому что ты мой лучший друг, — Василиса мило улыбнулась. — И как раз поэтому Инга поймет. От тебя даже магия не нужна, просто крепкая эмоциональная связь с более сильным партнером. И доверие. Ритуал прерывать нельзя. Но тебе нужно просто зачитать текст по бумажке и потом скрепить с нами договор кровью. И все.
— Всего лишь-то, — нервно пробурчал Рознев, однако начал подниматься по каменным ступеням вслед за Василисой. Это была уже не Каменная Зала, для таких ритуалов требовалось помещение, насквозь пропитанное магией. Кабинет Повелителя, от которое Василиса отказалась в свое время. Сердце Призрачного замка.
Здесь было жарко. Под стеклянным куполом кружилось несколько огненных пульсаров, темно-красные свечи стояли по остриям многолучевой звезды, вычерченной Василисой заранее, втайне надеявшейся на положительный ответ Драгоция. По центру магической фигуры возвышался алтарный камень, который в роду Огневых был непроницаемо черным. Черный алмаз, безумно редкое и дорогое вещество, на сто грамм — более двух мешков золотых. Алтарь же был огромным.
— Вау, — сипло восхитился Фэшиар. На нем была ослепительно-белая мантия, никак не вяжущаяся с атмосферой зала, но необходимая как для того, кого принимают в род. Василиса же, как глава, была в мантии родовых цветов, среди которых, как ни странно, не было красного — угольно-черный и лазурный.
— Под цвет глаз, — нервно произнес Лешка, как увидел ее. Яркие, почти голубые узоры, вышитые на черном. Словно сияли в огнях зала да и всей Преисподней в целом. Лешка тоже был в мантии, серой, нейтральной, так как не входил ни в какой демонический род.
Лешка несколько раз внимательно прочел ритуал и сосредоточенно кивнул, давая понять, что можно начинать.
— Кольца в сундучке, — сказала ему Василиса и, аккуратно переступив линии, начертанные на полу, пошла к алтарю.
Это «вау» было последними словами, которые мог сказать Фэш до самого конца ритуала. Таков был обычай — принимаемый в род должен хранить молчание с тех пор, как вступил в магическую фигуру, вплоть до момента, когда нужно будет произносить слова обета. Когда-то в древности это символизировало верность главе рода и чистоту помыслов, обещание хранить доверенные родовые тайны. Теперь же это было просто традицией.
Лешка остался за пределами магической фигуры. Василиса щелчком пальцев наложила на помещение специальные заклинания, представляющие собой сложную связку из чар конфиденциальности, правды, выявления корыстности и нечистоты помыслов. Выбранный ритуал был сложным, и, если все получится как надо, он свяжет помолвленных и Свидетеля особыми узами, делая Рознева кем-то вроде доверенного лица, к которому можно будет обратиться за помощью.