— Почему сразу не сдался?
— Боялся. Они предупредили меня, что пленных здесь не берут. Кончают на месте...
Решив отложить допрос до лучших времен, Миратов стал разглядывать патронташи задержанного. Гнезда оказались пустыми. Все до единого. Этот Анисимов, если он действительно Анисимов, сдался только после того, как расстрелял последний патрон.
Майор оглянулся на дом. Стропила затрещали и рухнули вниз. Крыша обвалилась. В черное небо взлетел огненный сноп искр. Да, теперь вопросы о том, кто еще мог находиться в доме, не имеют смысла. Возможно, на пепелище найдется один или два обгорелых трупа.
Сунув два пальца в рот, Миратов свистнул три раза. Это был сигнал к тому, что дело закончено.
«Жигули» медленно, но верно нагоняли «Ниву». Сейчас, в азарте погони, Колчин вдруг почувствовал себя бодрым и здоровым, словно обрел второе дыхание. Кровь на лбу запеклась, рана быстро подсыхала. Но левая рука по-прежнему не слушалась.
Когда расстояние между автомобилями сократилось до пятидесяти метров, впереди показался знак крутого поворота. И тут же откуда-то из ночной темноты навстречу выскочил туристический «Икарус» с погашенными огнями. Причем он то вилял от обочины к обочине, то мчался точно посередине разделительной полосы, словно водитель или был пьяный, или заснул за рулем. Сидевшие в «Ниве» заметили опасность раньше Колчина и успели совершить маневр, съехать правыми колесами на обочину и дать по газам. Не снижая скорости, «Нива» проскочила в сантиметре от «Икаруса».
Колчин принял вправо. Действуя одной рукой, он сумел переключиться на низкую скорость. Тонко взвизгнули тормоза, машина вылетела на самый край обочины. «Жигули» остановились, подняв тучу песка и пыли. Автобус, не затормозив, пронесся мимо, едва не чиркнув своим боком по заднему бамперу «Жигулей». Смерть была совсем рядом.
— Сволочь!.. Чтоб тебя размазало... — выругался майор.
Он ударил по газам. Слева, как и прежде, к обрезу моря спускался песчаный откос. Справа поднимались пологие холмы, поросшие полынью.
Стрелка спидометра полезла вверх.
Задние фонари «Нивы» снова стали приближаться. Через пару минут Колчин сократил расстояние до тридцати метров. Заднее стекло «Нива» потеряла еще там, на выезде со двора. И сейчас Колчин хорошо видел, что пассажир «Нивы», сидевший впереди, перелез на заднее сиденье. Дистанция — двадцать метров... Пятнадцать, десять... Бандит вскинул ствол. Раздался сухой выстрел. Пуля попала в левую стойку.
За поясной ремень Колчина был заткнут пистолет. Но что в нем толку, когда одна рука на руле, а вторая не действует.
Грохнул следующий выстрел, еще один.
По пробитому пулями лобовому стеклу побежали трещины. Разлетелись мелкие стекляшки, царапнув подбородок. Здоровой рукой Колчин намертво вцепился в руль, а сам резко отклонился вправо, под приборный щиток. Когда выпрямился, один за другим ударили еще два выстрела. Обе пули пробили радиатор. Колчин успел подумать, что на тачке с расстрелянным радиатором далеко не уедешь. Впрочем, далеко ехать и не требуется. Все должно решиться в течение нескольких минут. Лишь бы не попалась встречная машина...
Колчин видел, как стрелок неторопливо целится ему в голову. Лоб покрылся мелкими каплями пота. Машины разделяли жалких три метра, но при такой тряской дороге и с метра попробуй попади. Раздались два выстрела. Пули пробили лобовое стекло чуть правее Колчина, на уровне его груди.
На спидометре было сто двадцать. Колчин набрал в легкие воздуха, сказав себе: пора!
Прижав к полу педаль акселератора, он обошел «Ниву» справа. Притормозил, сбросив скорость до пятидесяти. «Нива» тоже притормозила, затем немного прибавила газу. Машины пошли вровень.
Отморозок на заднем сиденье метил точно в висок Колчина, по-прежнему держа пистолет обеими руками. Он явно не спешил с выстрелом, чувствуя, что на сей раз вряд ли промажет. «Нива» сантиметр за сантиметром обходила «пятерку», голова Колчина попала в прорезь пистолетного прицела.
Еще секунда, и все кончится.
В это мгновение заднее колесо «Нивы» оказалось чуть впереди переднего бампера «пятерки».
— Ну, суки, получите, — завопил Колчин и дал полный газ. Машина рванула вперед. Колчин слегка повернул руль, по дуге направил правый угол «пятерки» в наиболее уязвимое место: между задней дверцей и бампером «Нивы». Грохнул запоздалый выстрел, пуля ушла в никуда. Удар. «Пятерку» тряхнуло, по стеклу поползли трещины. Майор не поддался соблазну сбросить газ. И тем удержал машину на дороге.
Краем глаза он заметил, как «Нива» слетела с шоссе, развернулась в полете и боком понеслась вниз по склону холма. Перевернулась на крышу, снова встала на колеса, и снова на крышу...
Колчин резко затормозил и дал задний ход, остановив «пятерку» в том месте, где «Нива» слетела с трассы. Вылез из машины, хлопнув дверцей, и в первый раз ощупал больную руку. Кажется, кости были целы. Но пальцы распухли и не шевелились, предплечье отекло. Правой рукой он вытащил из-под ремня пистолет, шагнул к самому краю шоссе и глянул вниз.
Песчаный склон спускался к морю и терялся в кромешной темноте, где-то далеко внизу шумел прибой. У берега смутно угадывалась пенная неровная полоса волн. А дальше — мрак. Колчин замер на месте, прислушался.
Где-то под песчаным откосом как будто сухо щелкнули пистолетные выстрелы. Да нет, почудилось. Видно, дувший с моря ветер обломил на одиноком дереве сухие ветки.
Ставя ноги елочкой, он стал медленно спускаться вниз.
Глава четвертая
Через десять минут майор Миратов сделал все, что положено делать в подобных ситуациях. По рации, установленной в микроавтобусе, вызвал «скорую помощь» и пожарных. Из оставшихся бойцов поставил оцепление по периметру огорода, чтобы собравшиеся на улице зеваки не подходили близко к догорающему дому. Итог операции был неутешительным: отряд Миратова потерял в перестрелке троих бойцов, еще двое были тяжело ранены. Одному ружейная картечь посекла икроножные мышцы. У другого бойца картечины раздробили плечевой сустав. Раненых кое-как перевязали, положили на брезент и отнесли к дороге.
Все время, пока Миратов расставлял людей, возился с ранеными и, ругаясь по-черному, отгонял зевак, задержанный Анисимов стоял посредине двора. От слабости он покачивался, подносил скованные браслетами руки к лицу и вытирал капли пота. Рядом с задержанным топтался прапорщик Дроздов.
— Позовите майора, — попросил Анисимов слабым придушенным голосом. — Я хочу показать что-то важное. Там, в дальнем сарае, они прятали какие-то важные документы. Паспорта, карты местности. Я знаю, где тайник.
— Тайник? — недоверчиво переспросил прапорщик, но все же кликнул майора. Миратов подошел к Анисимову, выслушал его сбивчивый рассказ о документах и тайнике.
— Ну, пошли, показывай, — подтолкнул он Анисимова кулаком в спину и позвал еще двух бойцов из оцепления. Чем черт не шутит, где-то в темных углах мог прятаться сообщник Анисимова. Впятером они прошли в дальний конец двора, к дровяным сараям с тремя дверями. Замков на дверях не было, только деревянные щеколды.
Анисимов остановился, поднял скованные руки, показав пальцем на среднюю дверь.
— Вон там, — сказал он. — У дальней стены ящик с луком. Под ним покопайте... В песке пакет с документами. — Неожиданно Анисимов жалобно всхлипнул. — Я проклинаю тот день!.. Ну, когда связался с этими подонками! Это все от нищеты. У меня четверо детей. Их ведь надо кормить. Иной раз у нас на кусок хлеба не хватало. У моей жены болезнь крови. Все ради них. Ради детей. Мне пообещали большие деньги...
Всхлипывая, Анисимов заискивающе заглянул в глаза Миратову.
— Скажите, а мне будет какое-то послабление? — спросил он. — Я согласен помогать следствию. Я на все согласен. Мне скинут за такое дело хоть пару лет? Хоть сколько...
Миратов не ответил. Сейчас только этих соплей ему не хватало. Дети!..
Дроздов, не дожидаясь команды, сделал шаг вперед, к двери, повернул щеколду. Он уже хотел потянуть на себя железную скобу двери, изъеденную ржавчиной. Но Миратов шагнул к прапорщику, тронул его за плечо.