— Тела будут сожжены, — сказал мне один офицер. — Пятьсот рабочих уже готовят костер на берегу. Костер из девяти тысяч трупов — эффектное будет зрелище!
Осмотрев адмиральский крейсер, я сказал Дэвису:
— Пойдемте! Я достаточно насмотрелся на этих несчастных. Мне кажется, эти горы трупов будут мне сниться каждую ночь… Будет с меня одного крейсера; на других ведь то же самое. Уйдем!
Вернувшись на станцию, мы поздравили маршала с блистательной победой.
— Да, — сказал он, — это серьезный успех. Можно сказать, что атлантическая японская эскадра не существует более. Четыре крейсера, погнавшиеся за нашими по другому направлению, без труда будут уничтожены Клиффордом. Теперь надо принять меры против сухопутной японской армии. Мне сообщили, что число японских солдат в Калифорнии достигло уже двухсот тысяч. Если хотите, едем со мной в Туксон, в Аризону.
Мы, разумеется, согласились.
Немного погодя на рейде появилась английская эскадра Кноллиса. С ней прибыл и мой верный Пижон, не усидевший в Нассау, где, по его уверениям, было слишком мало опасностей для его геройского духа. Я был доволен его приездом, так как предстояло протелеграфировать грандиозную статью в «2000 год». Мы немедленно занялись этим делом, которое обошлось нам в 40 000 франков.
Вечером мы видели сожжение японских трупов.
Незабываемое и зловещее зрелище! За городом, в мелководном озере Поншартрэн, был устроен помост на сваях, на котором сложили тела в несколько громадных пирамид. Щедро политые керосином, они были подожжены с разных сторон. Вскоре столбы пламени, перевитые клубами черного дыма, взвились к небу. Когда эта ужасная гекатомба из девяти тысяч человеческих трупов, несмотря на все принятые предосторожности, начала распространять отвратительный запах, мы вернулись на станцию.
Сорок восемь часов спустя мы вышли из поезда на станции Туксон, откуда отправились в экипажах, под охраной отряда всадников, на станцию Электрического Отдела, устроенную на Свинцовой Горе, в пустынной, бесплодной местности. Отсюда Эриксон намеревался действовать против японской армии, направлявшейся из Калифорнии через Техас в Луизиану с целью овладеть южной, смежной с мексиканским заливом, частью Штатов. Гарнизон станции состоял из 10 000 человек под начальством генерала Страуберри.
Эриксон занялся на станции, поручив своим помощникам, Ронбиггеру и Берку, ближайшие операции против наступавшей армии. Мы отправились с ними ночью, верхом, в сопровождении трех тысяч пехотинцев-рабочих и каких-то повозок с неизвестными мне аппаратами.
Нам предстояло, как объяснил мне Берк, прежде всего задержать воздушную эскадру японских разведчиков, присутствие которых было обнаружено у Водопадов Сильвестра, в сорока километрах от станции Электрического Отдела.
На рассвете мы остановились в степи, на берегу маленькой речки, и наш отряд тотчас принялся расставлять приборы, протягивать канаты, ставить какие-то мачты.
Немного погодя кто-то крикнул:
— Вон аэрокары!
В самом деле, вдали появилось с дюжину воздушных судов.
Тотчас раздалась команда, запыхтели динамо-машины; но я не замечал никаких последствий.
— Посмотрите хорошенько, — сказал мне Пижон, указывая на аэрокары, — они не двигаются вперед. Посредством электромагнитных волн Ронбиггер и Берк парализуют все их усилия. Видите? Они поворачивают назад, убедившись, что не могут перейти запретную границу.
В самом деле, в воздухе происходила немая борьба. Тщетно японские аэрокары рвались вперед — какая-то невидимая сила отталкивала их, пока наконец, утомленные этим неодолимым сопротивлением, они не повернули обратно и не исчезли на горизонте.
После этого Берк приказал наполнить три сторожевых аэрокара и любезно предложил нам занять в них места.
Я оставил Пижона на земле для наблюдения за деятельностью аппаратов, в которых он понимал гораздо больше меня, а сам поместился в гондоле «Орла» с Берком и механиком. Том Дэвис с генералом Страуберри сели на «Коршуна»; третий аэрокар носил название «Кондор».
Мы поднялись на тысячу метров с тем, чтобы сообщать в лагерь по беспроволочному телеграфу обо всем, что заметим. Кроме того, сейсмографы, снабженные микрофонами, давали возможность точно определить местонахождение неприятельской армии и отмечали ее малейшее движение.
— Нам надо дополнить показания приборов личным осмотром. Японцы находятся теперь в тридцати километрах от нас. Слетаем туда посмотреть.
Мы отправились и вскоре увидели неприятельскую армию или ее передовой отряд, расположившийся лагерем в местности Донкей-Филд. Берк переговорил по беспроволочному телеграфу с нашим лагерем и сказал:
— Мы отлетим немного к северу, чтобы не попасть в сферу действия наших аппаратов. Они сейчас дадут себя знать неприятелю.
Действительно, пока мы удалялись километра на три к северу от японцев, в нашем лагере началась оживленная деятельность. В зрительную трубу я мог разглядеть какие-то странные приспособления, вроде тех огромных коленкоровых полос, на которых г. Мортен де Буа проектирует гигантские рекламы к завтрашнему номеру.
Что означали эти полотняные экраны, поддерживаемые четырьмя привязными воздушными шарами?
Страшный треск, донесшийся со стороны японцев, отвлек мое внимание от наших затей. Какие-то маленькие взрывы, пробегающие по лагерю, точно щелканье хлопушек — и вдруг страшный взрыв на всем пространстве японского лагеря, одевшегося густым облаком дыма и пыли.
— Что же это значит? — спросил я Берка.
— Там взорвано все, что нашлось способного к взрыву — ответил он, — патроны, патронные сумки, зарядные ящики, бомбы: все дочиста.
— Каким способом?
— Эриксоновским. Экраны, которые вы видели, покрыты особым составом и отражают электромагнитные волны, сосредоточивая их в одной точке на определенном расстоянии, причем всякий металлический предмет становится трансформатором, преобразующим их в искру. Миллионы волн в секунду пронизывают по всем направлениям зону, занимаемую неприятельским лагерем, сталкиваясь буквально в каждой точке, и каждая бомба, граната, патрон взрываются от электрической искры. Вообще, с лучами Герца маршал делает чудеса: это его главная сила… Теперь, лишенные запасов и потеряв, конечно, не одну тысячу солдат, японцы дождутся подкрепления, а затем отправятся дальше. Они не поймут, в чем дело, но догадаются, конечно, кто устраивает им эти сюрпризы. Без сомнения, они напрягут все силы, чтобы овладеть станцией. Но мы их примем на новый лад.
Пока он говорил, мы вернулись к электрической крепости. Перед ней я с удивлением увидел нечто вроде металлической паутины; сеть толстых проволок простиралась на шесть километров от холма. Мне вспомнилась колючая проволока, применявшаяся в войне буров с англичанами и, позднее, русских с японцами; но Пижон объяснил мне, что это приспособление не имеет с ней ничего общего.
— Как мне объяснили, — сказал он, — сюда направляется корпус японцев в двадцать тысяч человек. Он будет встречен у холма Пяти Деревьев и там уничтожен огненным дождем…
— Огненным дождем?
— Или жидким огнем. Дождем азотной кислоты. Вы знаете, что она действует, как огонь. Ливень азотной кислоты на пространстве нескольких километров сожжет японцев живьем прежде, чем они успеют выбежать из его района.
— Ничего не понимаю! Да откуда же здесь возьмется столько азотной кислоты?
— О, источник ее неистощим. Она фабрикуется прямо из воздуха: азот и кислород соединяются под влиянием электрического разряда, вызванного концентрированием в известном пункте электромагнитных волн определенной длины и амплитуды колебаний. Получается удушливый, ядовитый газ — окись азота; но в то же время колоссальное электрическое поле, созданное таким образом в атмосфере, привлекает отовсюду водяные пары, сгущает их в тучу, которая изливается дождем, захватывающим этот газ и достигающим земли в виде потоков дымящейся азотной кислоты. Такого душа не выдержит ничто живое. И вот в этой ванне предполагается выкупать японский отряд.