— Неужели?
— Да. Вы видели, много ли вреда причинили мне ваши залпы. Только наверху есть уязвимое место, отверстие, которое я уничтожу в следующих аппаратах. Но и оно для меня неопасно. Я поднимаюсь на высоту четырех тысяч метров — следовательно, всегда буду выше аэрокаров Рапо… Да, если б у вашего Рапо была дюжина таких аппаратов, как «Сириус», он в три дня мог бы истребить весь немецкий воздушный флот и кончить войну. Идиот! Счастье мое, что в Чикаго нашлись люди, которые помогли оборудовать «Сириус»…
— Я понимаю теперь ваше отношение к Рапо, но почему вы действуете против Франции? Разве Германия…
— Против Франции? Вовсе нет. Я просто демонстрирую мой аппарат. Демонстрирую на деле, на практике… Я давно чуял войну и поджидал ее здесь, в Швейцарии. В первый же день я начал свои опыты с аэрокара, попавшегося мне у Вердена…
— Так это были вы?
— Как?
— Это вы, господин Кеог, испортили «Южный», аэрокар «2000 года», и убили моего слугу-китайца?
— Как? Вы летели подле Вердена третьего дня, после полудня?
— Да!
— О! Тысячу извинений! Я думал, что имею дело с каким-нибудь из ваших военных аэрокаров Жаль, очень жаль… Да, ну… потом я продемонстрировал «-Сириус» в Монбланском арсенале, затем у Аугсбурга… Думаю, что после таких опытов ваше правительство не станет колебаться. Вы, конечно, не откажетесь взять на себя роль посредника. Еще маленькая демонстрация — а затем я высажу вас в Париже и вы сообщите вашему правительству о моем предложении. Согласны?
Разумеется, я согласился. Не потому только, что это давало мне возможность освободиться из плена — но по всему, что я видел и испытал, приходилось заключить, что Джим Кеог не попусту хвалился своим аппаратом и что со стороны моего отечества было бы большой ошибкой упустить это изобретение… Я не мог понять его тайны, но для меня было очевидно, что он летает как птица, что он действительно неуязвим, что ему мы обязаны уничтожением «Сантос Дюмона» и Бог знает сколько еще наших аэрокаров он уничтожит безнаказанно; что подъемная сила его аппарата громадна; что его артиллерия много сильнее нашей… Если Германия догадается опередить нас и купит «Сириуса» — горе тогда Франции!
Джим Кеог показал мне внутреннее устройство «Сириуса», не объяснившее мне, впрочем, его секрета; затем оставил меня в нижнем отделении, где мне приготовили постель. Несмотря на свое волнение, я вскоре погрузился в лихорадочный, тревожный сон.
Меня разбудил Джим Кеог, дергая за плечо.
— Прилетели, вставайте! — говорил он.
— Куда прилетели? — пробормотал я, собираясь с мыслями.
— Во Франкфурт-на-Майне. Вот, посмотрите… Он указал мне небольшие окна, проделанные в полу. Они были ярко освещены каким-то зловещим, красноватым светом. Я присел на пол, нагнулся над окном и увидел страшное зрелище.
Огромный город пылал, как Мюнхен накануне, с той только разницей, что Мюнхен был подожжен днем, тогда как на Франкфурт тысячи зажигательных снарядов посыпались ночью.
— Узнаете ваших друзей? — с усмешкой сказал Джим Кеог. — Они выстроились кругом на высоте тысячи метров. Мы же стоим над ними на высоте трех тысяч метров. Сейчас вы увидите осязательное доказательство превосходства моего аэрокара над вашими.
Он остановился, как будто какая-то новая мысль внезапно пришла ему в голову.
— Осязательное — ха! ха! именно так… Да, да, вы убедитесь на собственном опыте — и сообщите о результате вашему правительству.
Он два раза хлопнул в ладоши. Появились двое людей: один из них был негр.
— Зарядите орудие! — сказал Кеог.
Они отодвинули небольшой трап, под которым оказалось круглое отверстие, принесли и вставили в него какой-то аппарат в форме мортиры и зарядили ее гранатой.
— Мистер Кеог, — сказал я, догадываясь, в чем дело, — неужели вы хотите сделать меня свидетелем убийства моих соотечественников, моих друзей, моих братьев?…
— Как же иначе? Вы должны на собственном опыте убедиться в достоинствах моего аппарата. Это совсем не то, что видеть издали. Да, да… вы на личном опыте убедитесь, что это орудие не дает промаха. Я направлю его на вашего флагмана, затем вы нажмете пальцем эту кнопку, и…
— Вы с ума спятили или пьяны! Сколько бутылок шампанского вы высосали в эту ночь?…
Джим Кеог побагровел. Выхватив из кармана револьвер, он крикнул:
— Или вы исполните мое требование, или я всажу вам в башку все шесть пуль!
— Стреляйте!… Лучше десять раз умереть, чем пойти на такую измену. Или вы думаете, что я в состоянии буду жить с таким пятном на совести?…