Мы заметили, что шар продолжает спускаться, и постарались его облегчить, выбрасывая части мотора и других приспособлений, ставших ненужными для нас. Спуститься здесь означало бы неотвратимую гибель.
Из вещей мы оставили только ящик с «бертлотками» — концентрированными съестными припасами — и несколько одеял. Все остальное было постепенно выброшено, даже бомбы, ружья, револьверы… «Южный» взвивался в высоту, но мало помалу упорно опускался к земле. Так прошло несколько часов. Ветер упал, мы летели не быстро. Первоначально немые и безжизненные, снежные поля оживились. Мы видели северных оленей, стаи бакланов, пингвинов,[5] гаг. Потом показались медведи.
Часы шли за часами; мы сидели молча, предаваясь безотрадным думам. Капитан Мурата был еще жив и в сознании; иногда он разговаривал по-японски с Вами.
Между тем развязка приближалась. «Южный» снова опускался к земле и мы не могли облегчить его. Все было выброшено. Оставались одеяла — но мы замерзнем, если их выбросим! Ящик с «бертлотками» — но с потерей его нам грозила неминуемая голодная смерть! Правда, мы попали в область, обильную зверем: моржи, олени, медведи то и дело попадались целыми стаями и группами. Но у нас нет оружия! Все наши боевые запасы были выброшены, чтобы облегчить аэрокар. При таких условиях не животные послужили бы нам пищей, а мы достались бы на обед медведям, которые уже заметили нас и обнаруживали недвусмысленные поползновения познакомиться с нами поближе. Когда «Южный» медленно скользил над ледяным утесом почти касаясь его поверхности, огромный медведь, быстро взобравшийся на скалу, едва не бросился к нам в гондолу. Я швырнул в него тяжелым компасом — последним инструментом, который мы еще не решались выбросить; аэрокар поднялся метра на два, а изумленный зверь немедленно принялся за исследование незнакомого предмета.
Вдруг Вами окликнул нас:
— Господа, капитан желает вас видеть. Он хочет поговорить с вами обоими.
Мы подползли к куче одеял, под которыми лежал умирающий.
Он с трудом проговорил по-английски:
— Вами говорит, что мы опускаемся. Это гибель для всех. У вас нет балласта… Мое тело заменит его. Со мной покончено; немного раньше, немного позже — неважно… Сбросьте меня вниз; «Южный» поднимется и, может быть, найдет благоприятное воздушное течение… Сбросьте. Я требую этого.
— Никогда! — воскликнул Марсель.
— Невозможно! — подхватил я. — Нет, капитан Мурата, пока вы живы, вы останетесь с нами. Если смерть неизбежна, умрем вместе, но купить спасение ценой…
Я не успел договорить. Мурата улыбнулся и что-то сказал Вами. Японец молча засунул руку за пазуху, вытащил облатку и положил ее в рот капитану. Он вытянулся, дрогнул; желтое лицо его приняло мертвенный оттенок — и спустя секунду перед нами лежал труп. По японскому обычаю, отважный капитан принял яд ввиду неизбежной смерти.
Минут пять мы сидели молча перед бездыханным телом, дрожа от холода с полными слез глазами.
— Господа, помогите мне! — сказал Вами. — Я один не справлюсь с телом.
Я все-таки хотел протестовать, но Марсель перебил меня:
— Пусть же, по крайней мере, жертва нашего товарища не пропадет даром, — сказал он.
Спустя несколько минут тело капитана Мурата полетело за борт, а «Южный», сделав огромный скачек, поднялся высоко над ледяными полями.
Мы были спасены — вернее сказать, наша гибель была отсрочена на несколько часов. Короткий полярный день давно кончился, вокруг нас царил сказочный полумрак северной ночи. Мы лежали, зарывшись под одеялами, в полудремоте, полубреду. Меня преследовала галлюцинация — я видел тело нашего товарища на льдине, пожираемое медведями, дерущимися из-за его останков, при фантастическом освещении полярного сияния. Я видел Вами, Марселя, наконец, себя самого в том же положении. Галлюцинация принимала силу действительности — я слышал ворчание зверей, видел их оскаленные белые зубы, ощущал на своей щеке жаркое дыхание… Я схватывался, приподнимался — наваждение исчезало; но когда я опускал голову, кошмар снова возобновлялся и картины, одна другой нелепее, теснились в возбужденном мозгу.
Кошмар сменялся тяжелым забытьем, которое снова нарушалось галлюцинациями. Порою мы приходили в себя все трое, поднимались, старались осмыслить свое положение. В один из таких промежутков Марсель обратил наше внимание на полярную звезду — она стояла вертикально над нашими головами, Мы были на полюсе! Мои грезы приняли новое направление; проснулся журналист, я видел редакцию «2000 года», товарищей по перу, патрона. Он смотрел на меня с грустной укоризной, покачивал головой и говорил: «Такой материал, такой богатый материал для сенсационных статей — а вы погибаете!» Но из-за его плеча высовывалась морда белого медведя, зверь скалил зубы и, уставившись на меня пламенными глазами, рычал: «Какой тираж?»
5
Ошибка автора или переводчика; в полярных областях северного полушария пингвины не водятся (Прим. составителя.).