Все остальные вписываются сюда. Я нет.
Развернувшись на каблуках, я бросилась в зал и расслабилась, только оставшись одна. Я увидела Тень, выскользнувшую из боковой двери, и был соблазн последовать за ним, но у меня не было шанса.
— Мими? Ты в порядке? — Патриот, должно быть, искал меня.
Я действительно ненавидела, когда мне задавали этот вопрос. Это становилось раздражающе.
— В порядке, — ответила я, нацепив на лицо одну из тех фальшивых улыбок, которые я давным-давно усовершенствовала для Алексея.
Он нахмурился, расставив ноги в стороны, и окинул меня взглядом. Казалось, что он собирался сказать больше, но затем выражение его лица смягчилось.
— Я полагаю, что там слишком много всего, да?
— Да. Думаю, я пойду почитаю книгу или что-нибудь еще.
Он последовал за мной в свою комнату и закрыл дверь, прислонившись к дереву.
— Тебе не обязательно оставаться. Со мной все будет в порядке.
— Я знаю это. Просто, — он сделал паузу и провел рукой по лицу, — я немного обеспокоен, солнышко. Твои глаза говорят мне, что тебе больно, и мне это не нравится.
Я не хотела, чтобы меня допрашивали прямо сейчас.
— Ты слишком придаешь этому значение.
— Я так не думаю.
— Не дави на меня прямо сейчас.
Он ухмыльнулся.
— Я не думаю, что смог бы, даже если бы захотел, чего я не делаю. Что-то тебя взволновало.
Почему он блядь должен быть таким наблюдательным?
— Просто оставь это.
— Не могу, милая.
— Прекрасно. Я расстроена.
— Почти уверен, что я понял это.
— Ты не понимаешь, — почти сердито выплюнула я. Никто не понимает. Может быть, Тень, но это было не важно в данный момент.
— Тогда попробуй объяснить это мне, — спокойно ответил Патриот.
— Я потерялась, ясно?
— Как потерялась? — Он отошел от двери и медленно направился в мою сторону, с каждым шагом сокращая расстояние, между нами.
— Я мечусь во тьме. Там только пустота, ненависть и все плохое дерьмо, которое со мной случилось. Я не думаю, что когда-нибудь найду выход оттуда, — призналась я, мое горло перехватило от эмоций и правды.
— Закрой глаза, — мягко приказал он.
Я открыла рот, чтобы возразить, смахивая слезы, которые задержались на моих раскрасневшихся щеках, капая даже тогда, когда я этого не осознавала.
— Просто закрой глаза.
Я подчинилась, шмыгая носом, когда сопли угрожали потечь по моему лицу и упасть на рубашку спереди.
— Протяни руку.
— Патриот.
— Просто сделай это, мисс Дефиант.
Он дразнил меня. Поколебавшись, я подняла руку так медленно, что она едва двигалась, пока мои пальцы не зависли в воздухе, пустые, одинокие и без какой-либо помощи. Прошло несколько ударов сердца, как раз в тот момент, когда я собиралась разрыдаться от боли в груди и страха, что он бросит меня, пальцы Патриота сомкнулись на моих собственных. Их тепло столкнулось, когда наши ладони соприкоснулись в прохладном воздухе, и он слегка сжал. В течение нескольких секунд мы дышали совершенно синхронно. Две пары легких функционировали, чтобы давать и поддерживать жизнь. Легко. Без усилий.
— Ты не заблудишься, Мими, и тебе не придется в одиночку искать выход из тьмы.
Я этого не понимала. Не совсем.
— Что, если я открою глаза и монстры вернутся?
— Чувствуешь меня? Не только мои руки, но и мое присутствие?
— Да, — ответила я, с трудом сглотнув. Даже с закрытыми глазами я всегда была в курсе, когда Патриот был рядом. Что-то в его честной и открытой личности было связано с моим потерянным и меланхоличным сердцем.
— Пока ты можешь чувствовать меня, они не вернутся.
— Даже если я открою глаза, а тебя там не будет? — Я была слишком напугана, чтобы проверить его слова. Мои ресницы затрепетали, но я не осмеливалась открыть глаза.
Он легонько положил другую ладонь мне на сердце.
— Ты чувствуешь меня здесь? — Спросил он, его прикосновение было таким легким и деликатным, что я почти забыла, что он крутой байкер и почти вдвое больше меня.
— Да.
— Пока в твоих легких есть дыхание, солнышко, у них нет шансов забрать тебя снова. Пока наши сердца продолжают биться, знай, я никогда не уйду достаточно далеко, чтобы оставить тебя уязвимой. Я всегда рядом. — Его голос немного дрогнул, и я почти открыла глаза, чтобы уловить уязвимость, которую я могла услышать в глубоком тембре. — Я всегда здесь.
Последовало молчание, и никто из нас не нарушил связь, которая, казалось, росла и укреплялась между двумя запятнанными сердцами. Мы дышали в тандеме, грудь поднималась и опускалась одновременно. Время потеряло всякий смысл. Секунды, минуты, часы. Я не знала, как долго мы стояли в его комнате, звуки клуба затихали, как белый шум, на заднем плане. Я знала только точный момент, когда он приподнял мой подбородок, и мои глаза медленно открылись, поймав ярость его взгляда за мгновение до того, как он поцеловал кончик моего носа.
— С тобой все будет в порядке, солнышко. Поверь мне.
Верить? Однажды он уже спрашивал, но это было чуждой концепцией после всех оскорблений и травм, бесконечного кошмара изнасилований и мучений. И все же, здесь был Патриот. Морской пехотинец с темным и болезненным прошлым. Человек со своими собственными ужасами и сожалениями. Его шрамов было так же много, как и моих собственных. Он носил их как мантию, гордо выставляя на всеобщее обозрение. Я цеплялся и скреблась, чтобы сохранить свои, в ужасе от того, что мир узнает, как низко я пала.
— Я не знаю как, — прошептала я. Грубость этой правды была очевидна в хриплом моем голосе.
— Я научу тебя, — пробормотал он, темно-синий цвет его глаз почти завораживал.
— Обещаешь? — Было опасно надеяться и чертовски страшно совершить этот прыжок, но я поверила ему.
— Я никогда не беру назад свое слово, красотка.
Красотка. Никто в моей жизни никогда меня так не называл. Была ли я уродливой? Нет. Но была ли я красивой? Я так не думала.
Тем не менее, слова Патриота запали мне в сердце и вызвали забавный трепет. Красивой. Я хотела бы быть такой для кого-то особенного. Только один раз. Даже если я не была уверена, стоит ли прилагать усилия. Казалось, он знал это скрытое желание, потому что его следующие слова окружили меня теплом, которого я не чувствовала с детства.