Когда я демобилизовался, я был артиллерийским сержантом. Десять лет служил своей стране, и единственное, о чем я сожалею, было связано со всеми братьями, которых я потерял за границей во время операции "Несокрушимая свобода". Глобальная война с терроризмом была причиной, по которой я присоединился после терактов 9-11. Мой патриотизм и верность были частью того, кем я был, и моя потребность сокрушить врага пульсировала в моих венах с каждым моим вздохом.
Замечание Бишопа было верным.
Мой зверь не был доволен.
— Нет, не полностью.
Его подход был быстрым, преднамеренным и не оставлял сомнений в том, что он раскусил мою чушь.
— Тебе нужно накормить зверя, Патриот.
— Да, — признался я, зная, что это не совсем правда. Я все еще пытался контролировать его другими способами, такими как алкоголь, травка или секс. С тех пор, как я встретил Наоми, все изменилось, и теперь беспокойство вернулось.
— Какую посредственную замену ты используешь? Мы оба знаем, что это не сработает.
Черт. Я недостаточно кормил своего зверя. Он был прав. Мне нужно было сделать шаг назад и привести свою голову в порядок.
— Да, я тебя понял.
— Ты всегда будешь морским пехотинцем. Тебе всегда нужно будет кормить этого зверя. Твоему Жнецу нужно питаться. Если ты будешь давать ему неправильное питание, ты потерпишь неудачу в своем желании сохранить контроль.
Я перевел дыхание, переваривая его мудрые слова.
— В последнее время я мало охотился.
— Это источник твоей проблемы.
— Это так, — согласился я. — Спасибо, Бишоп.
— Патриот.
Когда он закончил разговор, раздался щелчок. Я не ожидал ничего другого. Это был не его путь. Это было прекрасно. Мне не нужно было, чтобы кто-то держал меня за руку.
Решением было поддержание баланса. Мне нужно было найти способ кормить своего зверя достаточно часто, чтобы он был доволен. Раньше я был доволен охотой, на которую ходил в Вегасе. В городе греха было много добычи. Не было недостатка в насильниках, убийцах, торговцах людьми, педофилах и мудаках. Но я все еще был на взводе. Либо мне нужно было чаще охотиться, либо мне нужно было выяснить, что склоняет чашу весов не в ту сторону.
9
Раздался стук в дверь, и я уронила книгу, которую читала, на тумбочку рядом с кроватью, спустив ноги на пол. Тень приходил каждый день поздним утром и проводил вторую половину дня, делился обедом, а затем уходил, как только Патриот возвращался. Я улыбнулась, когда подумала о нем. Он был тихим и терпеливым, никогда не навязывал разговор или что-то еще. На самом деле, обычно мне приходилось быть тем, кто провоцировал это, но он не был недружелюбным. Это больше связано с тем фактом, что его горе тяжело нависло над его головой, и бремя, которое он взвалил на себя из-за смерти Стефани, придавило его.
Я открыла дверь, слегка улыбнувшись ему.
— Привет.
— Доброе утро, Наоми. Он поднял поднос. — Сегодня для нас обоих произошло нечто особенное.
Заинтригованная, я наклонилась вперед, чтобы посмотреть, смогу ли я уловить, чем он делится, но он отвернулся в сторону.
— Нет. Это сюрприз. Специально подготовлен Снуки. Она сказала, что оторвет мне задницу, если ты не сядешь и не закроешь глаза, когда я открою поднос.
Снуки была необычной. Мне нравилась ее дикая сторона. Она никого и ничего не боялась, особенно себя. Уверенная в себе и сексуальная, она заставляла большинство холостых братьев есть у нее из рук. Вдобавок ко всему, она была замечательным поваром. Из того, что я узнала от Тени, она научила клубных девушек множеству полезных навыков на кухне и вне ее.
Я последовала за ним в комнату, которую делила с Патриотом, и оставила дверь приоткрытой, когда садилась за стол. Тень смотрел на меня сверху вниз, пока я крепко не закрыла глаза. Первое, что я уловила, был отчетливый аромат корицы и сахара, а затем терпкий цитрусовый. Мои глаза распахнулись, и я завизжала от восторга.
Свежевыжатый апельсиновый сок стоял рядом с кофе со льдом с шоколадным мокко, но это было не самое приятное. Домашняя булочка с корицей, покрытая сливочной глазурью, лежала на лужице клейкой корицы и теплого теста. В хрустальной вазе были нарезаны свежие фрукты, в состав которых входили клубника, дыня, красный виноград и медвяная роса. Колбаски, яичница-болтунья и хрустящие ломтики бекона были на отдельной тарелке.
— Вау, — прошептала я, — Это все мое самое любимое.
— Это практически вся существующая еда для завтрака, — пошутил он.
— Вот почему мне она нравится, — подразнила я в ответ.
Он ухмыльнулся и потянулся за одной из дополнительных тарелок под булочкой с корицей. Каждый из нас наложил себе еды и начал есть, издавая звуки одобрения и восторга во время пережевывания.
Он ни капельки не смутился сел и застонал от первого кусочка рулета, причмокивая губами.
— Черт. Это потрясающе.
— Так и есть, — согласилась я, смакуя каждый кусочек на вилке, пока не исчезла каждая крошка. Я даже провела пальцем по тарелке, чтобы поймать последнюю каплю глазури.
— Снуки будет счастлива, когда я скажу ей, как тебе это понравилось. Может, тебя все-таки откормят.
Закатив глаза, я показала ему средний палец.
— Неважно. Патриот подговорил вас двоих к этому?
Тень пожал плечами, но он не смог скрыть вину в своих глазах.
— Я знаю, что он беспокоится обо мне, но я ем. Ему нужно расслабиться.
Тень издал смешок.
— Ты встречалась с Королевскими ублюдками? Эти парни никогда не расслабляются.
У меня вырвался смешок, и я вздрогнула, все еще удивляясь, когда я улыбалась или смеялась так много. Случалось не часто, но Тень, похоже, мог мне в этом помочь.
— Все в порядке, ты же знаешь это.
— О чем ты?
— Немного веселья.
Пораженная его словами, я сморгнула внезапные слезы.
— Может быть, просто непривычно.
Он прочистил горло.
— Я должен последовать собственному совету, да?