Чувствуя ее беспокойство, я решил сохранить общение, между нами, легким, непринужденным, даже если я уловил краткую вспышку страха в ее красивых глазах. Она одарила меня непристойной ухмылкой, я подмигнул своему солнышку прямо перед тем, как высунуть свой язык, проведя им по ее сердцевине.
— О!
Ее глубокий, горловой крик удовольствия пробудил зверя во мне, и мой рот изогнулся в улыбке напротив мягких розовых губ ее киски, в тот же момент ее бедра приподнялись на пару дюймов от непроизвольной потребности. Мой член пульсировал на матрасе, и я боролся с желанием снять джинсы. Тяжелый вздох вырвался из моих легких, когда мои бедра размеренно покачивались на простынях, желая, чтобы я вместо этого раскачивался в ней.
Жаждущий оказаться внутри нее и в то же время разрывающийся от желания продолжать трахать языком ее сладкую маленькую щелку, я прихлебывал и поглощал ее сущность, как будто это была моя последняя трапеза. Поглаживая ее нежные складочки, я слегка усмехнулся, когда ее маленькие ручки схватили мою голову, потянув за волосы. Мой язык обвел эту тугую, сексуальную дырочку, пока она тяжело дышала, выкрикивая мое имя.
Ничто никогда не звучало так увлекательно.
Она хлопнула ладонями по матрасу, а затем села, откинувшись на локти, наблюдая за мной, когда ее бедра раздвинулись шире, нетерпение отразилось на женственных и нежных очертаниях ее лица. Ее глаза загорелись похотью и одобрением, и я не сводил с нее взгляда.
Она издала гортанный стон, когда я скользнул одним пальцем внутрь нее, мягко двигаясь внутрь и наружу, в то же время я щелкал языком по ее клитору. Затем два пальца скользнули в эту влажную, тугую киску, и я наблюдал за ее реакцией, когда она мягко начала двигаться в тандеме, получая удовольствие от сочетания моих пальцев и языка.
Это был самый эротичный и чувственный момент, который я когда-либо разделял с какой-либо женщиной. Стон сорвался с моих губ, когда она прошептала мое имя, как будто она кончала тысячу раз.
— Дейл.
Мне нужно было больше. Мои пальцы разжались, и я пососал каждый, зная, что буду делать это так часто, как только смогу. Схватив ее за задницу и погрузив пальцы в эту сочную плоть, я удержал ее на месте.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — приказал я, мой голос был чуть громче рычания.
— Заставь меня кончить, — умоляла она, — пожалуйста.
— Пожалуйста, кто?
— Дейл, мой крутой и красивый байкер, — простонала она, выгибая спину, выставляя напоказ свою тонкую шею.
Да, черт возьми.
Зверь во мне хотел вонзить зубы в эту нежную кожу и прикусить, заявляя на нее права каким-нибудь диким и примитивным способом. Чертовски варварски, но чертовски сексуально. Снова погрузив свой язык в нее, я использовал те же два пальца, чтобы довести ее до предела, заметив, когда она сжалась, и поток липкой жидкости покрыл мои губы. Мими издала вопль экстаза, когда ее тело дернулось, а бедра приподнялись, отчаянно желая продлить свое освобождение как можно дольше. Я и не думал останавливаться, продлевая это для нее, пока она не откинулась на простыни и ее глаза не расширились.
— ОГО.
Это полезно для самолюбия парня.
Я приподнялся и поцеловал ее в лоб, когда увидел, что ее глаза закрылись. Как чертовски очаровательно. Я бы хотел разбудить ее, положив голову ей между бедер. Ей бы понравилось.
— Когда-нибудь, солнышко, — прошептал я вслух, думая, что она спит, — я дам тебе больше, и ты будешь любить каждое мгновение. Как только ты будешь готова, я подарю тебе весь гребаный мир. Я клянусь тебе в этом.
Откинувшись на спинку, я подвинулся к краю кровати и поднял рубашку, готовый натянуть ее обратно и дать ей отдохнуть.
— Патриот.
Пораженный, я понял, что она проснулась и услышала меня.
— Да, детка?
— Не уходи.
— Солнышко, я не могу остаться. Я хочу быть с тобой, и я не хочу, чтобы ты чувствовала, что мы торопимся.
17
Что-то между мной и Патриотом изменилось, и связь, которую мы чувствовали друг к другу, была глубокой, как душа. Беспокойство, которое я раньше испытывала, было забыто. Я смотрела в темно-синий цвет и была дома: безопасность, сила, привязанность и ничто не могло испортить этот момент.
Когда он прошептал мне эти слова, я поняла, что не могу позволить ему выйти за эту дверь. Я хотела его, и мне нужно было это сделать, потому что я устала жить в страхе или сожалении. Впервые с тех пор, как меня спасли, я жаждала близости, которую мы разделили бы, и почти умоляла, чтобы его губы ласкали мои и принадлежали этому большому байкеру, которого я обожала всем сердцем.
Мягкость его взгляда вызвала слезы у меня на глазах.
— Я прошу тебя заняться со мной любовью, — уточнила я, наблюдая, как его глаза потемнели. — Я не хочу больше ждать.
Его реакция взволновала меня. Чувствовать такое желание сейчас и контролировать то, чего хотело мое тело, было мощно. Я поняла, что мне не обязательно соответствовать тому, что диктует общество. Мне не нужно было изгибаться и лепить себя по какому-то шаблону, которому, по мнению всех остальных, я должна была соответствовать. В этом мире была лишь горстка людей, о которых я искренне заботилась. Это были семья и друзья, которым хватило смелости поддержать меня, когда весь мой мир рухнул. В частности, один мужчина, который рискнул своим разбитым сердцем ради глупой девчонки, которая чуть не разрушила свою жизнь.
Человек, которого я любила, мудрый, он был в каждым моем вздохе, и в каждым ударе моего сердца. Дейл Леонард Диксон. И если бы я больше ничего не делала до конца своих дней, я бы точно показала ему, как много он для меня значит и как его принятие, терпение и привязанность позволили мне исцелиться от худшего вида насилия.
Я села и сняла лифчик в то же время, когда Патриот встал и расстегнул джинсы, раздеваясь так быстро, что это было почти смешно. Мужчина стоял обнаженный и гордый, его татуированная грудь впервые привлекла мое внимание. Два орла, держащие американский флаг, растянулись на его груди и парили над рядом надгробий, которые были вытатуированы поперек его живота. Мне не нужно было спрашивать имена, которые были выгравированы на его коже. Это были морские пехотинцы, которых он потерял за океаном. Своих лучших друзей и братьев он любил и служил с ними до конца.