– О, поверьте, она не раз дозволяла мне делать с собой всё, что угодно. Даже просила об этом, – меж тем беззаботно рассмеялся он.
– И что же вы с ней сделали?
– Погрузил в стазис. Покуда господин Аворфис достаточно свободен в связи с простаиванием Лавовых озёр, я не вижу нужды в двух заместителях. И при этом ощущаю необходимость проверки второго в не принадлежащих ему сферах деятельности. По моему внутреннему убеждению, в будущем в Аджитанте не возникнет необходимости в упразднении его должности, но мне хочется удостовериться.
– Создание и упразднение должностей весьма трудоёмкое занятие. Как вам известно, я ожидаю от вас не количественных, а качественных перемен в этом вопросе, – напомнил герцог, чьи глаза засверкали огоньком неподдельного интереса. – И всё же, что вызвало в вас сомнения по поводу компетентности господина Аворфиса? На мой взгляд, он успешно ведёт доверенные ему дела. Пожалуй, его можно упрекнуть разве что в чрезмерной старательности.
– В недавнем времени я возложил на него обязанности по земному сектору Питомника. Вы знаете, какую они доставляют сложность из-за особенностей главного смотрителя, но человек с ними справлялась, – Ал’Берит сделал небольшую паузу. – А вот мой второй заместитель предпочёл отказаться.
Виконт не испытывал ни малейшего удовольствия от очернения племянника, но более достойной причины для сохранения статуса женщины не видел. Поэтому продолжил:
– Я рассчитываю выяснить, связано ли подобное с тем, что его перевод из канцелярии на новое поприще следовало сделать более плавным, или же дело заключается именно в ограниченных способностях, когда дела требуют тонкого подхода.
– Полагаю, подобное возможно, – после краткого раздумья, согласился Дзэпар. – Знание о том, на что хватает возможностей подчинённых такой значимости, действительно необходимо. И лучше составить своё мнение своевременно.
– В таком случае, готовы ли вы, покуда производство кристаллов душ не возобновилось, не выражать своего неодобрения относительно временной неспособности госпожи Пелагеи исполнять свой служебный долг?
– Да, но, думаю, вы и сами понимаете. Это не доставит мне никакого удовольствия, Ал’Берит. Поэтому настоятельно рекомендую сделать поиск иной кандидатуры на должность своего заместителя приоритетной задачей.
– Я знаю, к вашим словам следует относиться очень серьёзно.
***
– К его словам следует отнестись очень серьёзно. Дзэпар уже вышел из возраста амбиций юности. Он стал опасен, – заметила демонесса, присаживаясь рядом.
Комната переговоров мужа, расположенная вне пределов их особняка и являющаяся просто креслами на плато, ей не нравилась, но оттуда было удобно наблюдать за развлекающимися вне стен дома старшими детьми.
– Да. Кроме того, он тоже герцог по крови. И мог бы достичь действительно многого.
– Я слышу сомнения.
– Осторожность делает ему честь. Она достаточно возвысит его в будущем, но никогда не вознесёт. Даже то, что он обратился ко мне, связано лишь с горячностью молодости. А она, как ты верно сказала, подошла к своему завершению.
Ши’Алуэл прекратил смотреть на супругу. Его взор зацепился на Ал’Берите и Ашенат, поймавших чортанка в энергетическую сеть. Образ дочери перед глазами позволил демону продолжить свою речь:
– Я мог бы предложить ему союз.
– Но не станешь?
– Нет, потому что у меня есть он, – герцог с несвойственной ему нежностью погладил среднюю голову крошечного трёхглавого демонёнка, которого держал на руках. И всё же действие выглядело холодным. Так скупец мог прижимать к себе сундук сокровищ.
– Своими замыслами ты вызываешь ревность у других детей.
– Ашенат полна всего того, чего так не хватает Дзэпару. Став единым, они приблизились бы к совершенному могуществу, – продолжил герцог, не обратив на фразу жены никакого внимания. – Моя дочь достойна участи королевы, но… она не обладает качествами моего сына. Когда он войдёт в силу, то именно перед ним начнут склоняться все герцоги.
Непоколебимость в голосе мужа заставила демонессу ненадолго задуматься, но все досужие возражения так и остались невысказанными ею. Она также обратила внимание, что супруг вновь не обмолвился об Ал’Берите даже вскользь. Однако официальное признание им её первенца в свой род в очередной раз заставило графиню промолчать и удержать совет не вести себя с пасынком столь отстранённо при себе. У неё не было нужды напоминать о некогда привнесённых ею проблемах и оказанной им милости, когда речь можно повести о будущей пользе.