Увы, свиток с летописями о тех временах давно отсутствовал в клановой библиотеке. Он считался утерянным, а, значит, истина ныне была недосягаема.
– Откуда у тебя этот приказ? – задала другой вопрос Дайна в желании разобраться в ситуации больше.
– Ранее я помогала с такими новорождёнными Кхалиссе Дагне. И перед тем, как избрать меня в свои помощницы, она показала мне свиток. Я видела, где он хранится, и забрала его себе сразу после её смерти.
– Предпочитая до сих пор молчать?! – практически сорвалась на крик Дайна.
– У вас было предостаточно забот, чтобы брать на себя и тягость, пока ещё не нужного знания.
– В клане при мне родилось пятеро инаковых. Значит, они были не слабыми, а просто‑напросто умерщвлены тобой?
– Да. И мне до сих пор снятся их глаза.
Искренность в голосе древней Дагна заставила воительницу несколько успокоиться, но она уже не могла не спросить:
– Есть ли ещё, что мне нужно знать? Вдруг ты ещё что-то скрываешь?
– Я прожила много лет, Кхалисси, и потому храню в себе много знаний, а вместе с ними понимание, что не всё стоит делать явным, – задумчиво потупив взгляд на младенца, ответила Дуонна. Определённо, старуха умалчивала о чём-то ещё, но Дайна не стала требовать ответа, решив оставить дотошные расспросы на потом. Она силой взяла на руки ребёнка и холодно сказала:
– Тогда иди уже отсюда! Я сама убью её.
– Это могу сделать и я.
– Ты забыла про кожи в зале? – глаза воительницы засверкали яростью. – Это я главная убийца своих сестёр. И я ваша Кхалисси. Подчиняйся мне!
«Это я убийца своих сестёр», – вновь прозвучало в голове.
При этом Дайна на ходу посмотрела на руки. На них не осталось ни единого пятнышка крови нескладного ребёнка, хотя она почему-то всё равно ощущала грязь на них. Ей хотелось в очередной раз омыть их водой, даже зная, сколь это бесполезно. А потому она остановилась и подняла голову к небу. Пепел почти перестал сыпаться с него. Осадки стали совсем слабыми, но дышать всё равно было пока ещё тяжело. Однако, несмотря на горящие лёгкие, Кхалисси прибавила шаг.
Сказать, что она была зла, было бы слишком мягко сказано. Казалось, даже тени старались держаться подальше от разъярённой воительницы. Её глаза метали такие громы и молнии, что демоны на улице, которые в другое время могли и напасть на одинокую Дагна, шарахались от неё в разные стороны, покорно уступая дорогу. Торговцы и зазывалы благоразумно умолкали. Падающий с неба пепел и тот прекратил свой напор.
– О, и куда же это вы так спешите, уважаемая Кхалисси?
Дайна смерила хмурым взглядом довольную морду Кхоттажа, заметившего и нагнавшего её, но всё-таки остановилась, а не демонстративно прошла мимо.
– Я выполняю личное распоряжение повелителя, – уточнять, что оное вытекало из возмущённых требований наместника, оставшегося крайне недовольным личной проверкой помещений обители её клана, она не стала, а продолжила свысока и надменно. – А вы-то, смотрю, абсолютно ничем не заняты, достопочтимый Кхал?
– Вы серьёзно ошибаетесь, несравненная Кхалисси. Однако я профессионально не акцентирую внимание на этом. Помыслы моего нанимателя завсегда остаются сокрыты должным образом.
– Ха! С каких это пор? – язвительно усмехнулась Дайна. – Ни один Рохжа не обладает даже скромными зачатками к скрытности. А где вы, дорогой Кхал, там и помыслы вашего нанимателя. Тут и слепцом можно быть, а всё равно догадаешься.
– Да будет вам известно, милейшая Кхалисси, что сила города берёт. А ваше умение играть в прятки? Неудивительно, что оно вам свойственно, когда Дагна даже от чортанков в силу своей слабости скрываться вынуждены.
– Ничего, что наш слабенький клан так легко Рохжа-то уничтожает? – гордо приподняла она подбородок. – Или вы, почтенный Кхал, скажете, что нет? Не так это? Тогда могу напомнить о том, как Дагна за один день убили двадцать ваших воинов, мстя за смерть Далилы. Или ваша память на такие далёкие события не откликается? Может, те пятнадцать смертей, когда я покидала гостеприимство вашей обители, посвежее будут?
Гребни Кхоттажа встопорщились, выдавая его бешенство. Демоны в толпе, ставшие невольными свидетелями беседы, заторопись уйти куда подальше, но сама Дайна… Подобное визуальное выражение внутреннего состояния главы враждебного клана теплом благоденствия разлилось по её телу. Она посчитала, что хоть что-то хорошее произошло с ней за сегодня.