– Что же вы замолкли, драгоценный Кхал?
Свой вопрос Дайна задала с хорошо прозвучавшей издёвкой. Воительница была более, чем уверена, что Рохжа не нарушит субординацию. Ал’Берит являлся непосредственным начальством человека. Соответственно, нападая друг на друга, Дагна или Рохжа могли спровоцировать ситуацию, ущемляющую интересы нанимателя, а подобное устав гильдии телохранителей жёстко запрещал. Покуда госпожа Пелагея занимала свою должность, никакая драка между ними не была возможна без последующего сурового наказания.
Так что не было ничего удивительного, что воительница впала в ступор, когда Кхал Кхоттаж сделал то, чего она от него вообще никак не ожидала!
Демон ухватил язвительную собеседницу захватом и перенёс телепортом в весьма неприятную комнату. Во всяком случае, пусть помещение и не было тюрьмой, но очень таковую напоминало по внутреннему убранству.
– Что я замолк? Так приходил к выводу, что вы, очаровательная Кхалисси, как-то маловато у нас погостили.
– О, любезный Кхал, – протянула Дайна и не думая рыпаться, чтобы не дать повода себя уничтожить. – За это вы огребёте от повелителя по полной.
– Никак нет, дражайшая Кхалисси, – рассмеялся он. – Я вас просто погостить пригласил. Вот сейчас мы с вами прогуляемся по дому моего клана, я вас со своим ближайшим окружением познакомлю, а там, так и быть, даже помашу вослед ручкой.
– Да не пойду я с тобой никуда!
– Придётся, дорогуша!
Да. Порой сила действительно могла противопоставить ловкости куда как больше. Дайна быстро лишилась своего оружия и, удерживаемая Кхоттажем за шею и руки так, что любое сопротивление и можно было бы переломать себе кости, действительно вынужденно отправилась на «познавательную экскурсию».
…Давно так боевой дух Рохжа не поднимался.
…А Дагна падал.
***
Ал’Берит снова находился в своём кабинете. И снова был один. Он делал записи на листе и время от времени поглядывал на зувемдиго сестры. Конечно, будь Ашенат ещё жива, то Ад, скорее всего, представлял бы из себя мёртвый мир, но… порой ему не хватало её общества и их совместного веселья. Ему очень хотелось вновь ощутить поддержку сестры, ощутить её близость. Но это было одно из тех желаний, что не имеют никакого значения. И потому, закончив с записями, Ал’Берит подошёл к окну в полном одиночестве. Он хотел обдумать раскрытые им обстоятельства, так как они позволяли начать вносить корректировки в ожидаемые воплощения его намерений.
Думы, увы, вышли не особо приятными. Несомненно, ему ещё предстояло обнаружить иные значимые факты, но… как ни печально, уже сейчас итогом размышлений становился вывод о том, что любое действие станет сопряжено с риском. И не в его власти было хоть как-либо уменьшить неудачу, если не сделать выбор. Он должен был решить, чего он желает больше: сохранить женщину, её плод… или всё же никого из них?
Мысли Ал’Берита выходили тягостными даже для такого демона, как он, ибо значительная роль в них отводилась чувствам, которые ему никак не хотелось терять. Он обладал способностью в любой момент скорректировать выброс в свой организм химических соединений, влияющих на его нынешнее эмоциональное состояние, так, чтобы забыть о собственных терзаниях раз и навсегда. Но упрямство в собственном притворстве и желании испытать ранее закрытую для себя часть ощущений определённо говорило о том, что оно зашло настолько далеко, что никаким притворством уже и не являлось.
– Ты была бы мной недовольна, – наконец присел он на ступень и положил ладонь на голову нежити. – Однако в появлении такого кривого узора в семейной карте я заинтересован. Знаешь почему?
В ответ на его взор, в котором отчётливо виднелась хитрая насмешка, зувемдиго, как и обычно, только застонала.
– Дело в том, моя дорогая, что мне невероятно соблазнительно расширить древний род великого герцога Ши’Алуэла ничтожным полукровкой. И, кроме того, даже если события пойдут по более простому пути, то у меня всё равно выйдет всколыхнуть весь Ад так, как тебе не удавалось при всём твоём могуществе.
В стоне отчётливо послышалась ярость, и Ал’Берит, крепко сжав пальцы на черепе, приподнял изувеченное тело сестры из вязкой массы пола до уровня своих, горящих лиловым пламенем, глаз.
– Да, мы оба с тобой снискали славу безумцев, но моё безумие иное. Мне не менее приятно иметь власть над тобой после смерти, нежели при жизни, потому что ты кровь от крови своего отца. И это я, сын Дхаргона, растоптал тебя в прах, не дав даже ступить на тропу твоего величия!
Он зло рассмеялся в голос и резко вернул зувемдиго на место. Затем встал и грациозно взошёл на свой пьедестал. Однако, прежде чем сесть на трон, обернулся и холодно сказал: