Первое, что я заметил – во дворе не было ни одной припаркованной машины. Всех гостей отправили по домам. В каждом окне Гриффин-Холла горел свет, но что-то с эти светом было... не так. Он был слишком ярким, слишком жестким и неестественно пронизывающий. И кругом стояло гробовое молчание. Сейчас при взгляде на Гриффин-Холл возникало ощущение, что смотришь в открытую могилу. Я сделал последний глубокий вдох, успокаиваясь, и направился к двери. Ничто и никто не появился, чтобы остановить меня. Когда я подошел к двери, она была заперта. Как и тогда, когда защита Поместья заблокировала сестру Жозефину, не пустив ее Руку Славы.
Я на всякий случай подергал двернуюл ручку, но смог едва пошевелисть большую и тяжелую дверь. Я даже не стал испытывать против нее свое плечо. Я проверил замок - он был большим и очень солидным на вид. Мне известно несколько неофициальных способов отпирания упрямых замков, но ни одного, который позволил бы пройти мимо мощной защиты Поместья. Я вдруг вспомнил про золотой ключ, который дал мне умирающий Павел. Должно быть, он знал, что он подойдет. Я отыскал в кармане ключ и попробовал вставить его в замок, но он даже близко не подходил. Убрав ключ, я уставился на запертую дверь. Я не затем зашел так далеко и подобрался настолько близко, чтобы меня можно было остановить простой закрытой дверью. Ну что ж, когда сомневаешься, попробуй думать отвлеченно.
Я мысленно пробежал по списку того, что у меня было при себе, выискивая что-нибудь полезное, потом вдруг улыбнулся и вытащил аборигенскую кость-указатель. Я ткнул костью на дверь, произнес все необходимые Слова, и тяжелое дерево двери дрогнуло и выгнулось, словно пытаясь уклониться от убивающего ее ужаса. Дерево трещало и чернело, моментально сгнивая и разлагаясь, и его рыхлая мертвая материя расползалась огромными дырами. Я спрятал кость и обеими руками принялся разрывать образовавшиеся дыры, пока, наконец, не проделал брешь, достаточную, чтобы в нее пройти.
Я шагнул вперед, ожидая, что столкнусь с целой армией вооруженных охранников и еще каким-то количеством шокированных слуг, но в огромном гулком холле никого не было. Он был пуст. И в Поместье по-прежнему царила поразительная тишина, без единого звука или признака жизни. Я не мог позволить себе поверить, что я опоздал. Еще есть время. Я это чувствовал. Я поднял свой дар, чтобы отыскать место, где находится семейство Гриффин, и снова Нечто извне грубо захлопнуло мое внутреннее око. Я закричал от ужасной боли, заполнившей мою голову. Я шатался, сбивая боль усилием воли, тяжело дыша от потрясения. Было ощущение, что в голове разорвалась бомба.
И мне показалось, что где-то неподалеку смеется Нечто, дразня меня.
Я встал, собрав вокруг себя, как броню, последние силы. Мне не нужен был мой дар. Я знал, где семья Гриффинов, где они должны быть. В единственном месте, запретном для всех, кроме самого Гриффина - старом погребе под Поместьем. В поисках входа туда я быстро осмотрел первый этаж. И я обнаружил, что случилось со всеми охранниками и слугами. Они были мертвы, все до единого, изуродованные и убитые, как и монахини в часовне. Разорванные на части, выпотрошенные, расчлененные, с обезображенными лицами. Но, по крайней мере, тела сохранили свои головы. Все лица были растянуты и искажены от предсмертных боли и ужаса. Мне хотелось остановиться и закрыть всем глаза, но на это не было времени.
Все тела лежали в ряд...тщательно уложенные, чтобы привести меня прямо, к двери, ведуще вниз, в подвал. Слуги в их старомодной форме, охранники в броне, - все они погибли так легко, и так жутко. Все было залито кровью, по большей части - еще липкой на ощупь, и длинные алые полосы тянулись по стенам, где она била из разорванных артерий. Воздух был насыщен ее зловонием, а когда я дышал через рот, то продолжал чувствовать медный привкус. Я, наконец, дошел до конца этого ряда и остановился перед дверью, которую любезно оставили чуть приоткрытой, приглашая меня вниз, в подвал... Я знал, что ждет меня там, желая показать мне, что он сделал с семьей Гриффинов и Мелиссой.
Я толчком распахнул дверь до упора. Длинный ряд каменных ступеней, ярко освещенных бумажными фонариками, уходил под землю. И на каждой ступени, привалившись к голой каменной стене, сидели мертвые слуги или охранники, тщательно усаженные так, чтобы их мертвые взгляды были направлены вниз по спуску. Я осторожно пальцем ткнул ближнего ко мне. Мертвое тело чуть покачнулось, не подавая никаких признаков, что готово восстать и броситься на меня. Я начал спуск по лестнице, тщательно придерживаясь середины, и мертвые тела, мимо которых я проходил, одно за другим медленно поднимали головы, смотрели на меня и потерянными, далекими голосами шептали мне по секрету: