- Не будь идиотом, - сказал его сосед. - Это Джон, мать его, Тэйлор. Ему нет нужды блефовать.
Они подняли Рамона и выволокли его из Чайного Зала. Все дамы молча переглянулись, потом снова посмотрели на меня. Нескоторые, похоже, собирались аплодировать. Я повернулся спиной к залу, а Элеонора помогла мне снова сесть в кабинку. Я селс трудом, тяжело дыша. Болело почти везде. С возрастом переносить побои становится все сложнее. Но по крайней мере в этот раз я не лишился зубов. Это я ненавижу. Я убрал кость и посмотрел на Элеонору.
- Спасибо, что вступились за меня.
- Я бесконечно ненавижу и питаю отверащение к мужскому шовинизму, - сказала она. - Но вы были невероятно впечатляющи. Это подлинная кость-указатель аборигенов? Я всегда думала, что настоящую найти довольно трудно.
- Так и есть.
- То есть вы блефовали?
- Может быть, - сказал я. – Этого я никогда не скажу.
- Ваше лицо было сильно обозжено, - сказала она, внимательно меня разглядывая. - Я это видела. Но теперь все ожоги исчезли. И после такой драки любому потребуется «скорая помощь». Но не вам. В вас действительно есть кровь оборотня, мистер Тэйлор?
- Что-то вроде этого, - ответил я. – И - Джон, помните? Теперь, на чем мы остановились... Ах, да, Мелисса. Расскажите мне про Мелиссу, Элеонора.
Я никогда не узн а ю, что она тогда рассказала бы мне, потому что нас снова прервали. На этот раз огромный громила затянутый в ярко-красную униформу курьера, отделанную золотой тесьмой. Было совершенно не похоже, что ему в ней удобно, и он исподтишка ежился, когда коротко поклонился Элеоноре, не обратив на меня внимания. Потом он с помпой вручил ей запечатанный конверт на серебряном блюде. Имени на конверте не было. Элеонора приняла его и взглянула на курьера.
- Отправитель ждет, - сказал тот грубым и совершенно не курьерским тоном. - Машина снаружи.
Элеонора вскрыла конверт и изучила находившийся в нем лист бумаги. Я наклонился вперед, но единственное, что я смог разобрать, так это то, что у нее в руках чье-то рукописное послание, автор которого явно никогда даже не слышал о чистописании.
- Ах, как это тоскливо, - сказала она, бросив послание на стол, как дохлую рыбу. - Кажется, мой дорогой Марсель снова влип в неприятности. Вы знаете, что он игрок? Конечно, знаете. Все знают. Понятия не имею, почему он так этим увлечен, у него никогда ничего не получалось. После того как Папа ясно дал понять, что больше не оплатит ни одного долга Марселя, его не пустят на порог ни одного уважаемого дома. Я думала, что это вобьет в него хоть немного здравого смысла, но мне следовало бы знать его лучше. Кажется, Марсель перебрался в эти мерзкие маленькие клубы, куда пускают абсолютно всех, и теперь делает свои долги там. И поскольку эти… люди достаточно умны, чтобы понять, что они не могут требовать с моего отца то, что проиграл Марсель, они, кажется, думают, что они могут давить на меня.
- Чего они хотят? – я говорил, не обращая внимания на гориллообразного курьера.
- Видимо, что, если я не пойду с курьером прямо сейчас в его, без сомнения, убогую маленькую машинку, чтобы обсудить условия погашения долгов Марселя, они будут посылать мне моего мужа по кусочкам, пока я не соглашусь. Умереть он не может. Теперь он бессмертен, как и я, но это означает лишь то, что его страдания могут длиться бесконечно...Это так хлопотно, но я, пожалуй, пойду.
- Это может оказаться не слишком разумным, - осторожно заметил я. – Ведь тогда у них будет два заложника, чтобы вымогать деньги у вышего отца. И если он не станет расплачиваться за Марселя, ему придется платить за вас.
- Они не посмеют мне угрожать! Или посмеют?
- Посмотрите на того, кого они послали в качестве курьера, - сказал я. – У меня не создалось впечатления, что эти люди занимаются чрезвычайно высококлассной деятельностью.
- Я должна идти, - сказала Элеонора. - Он мой муж.
- Тогда мне лучше пойти с вами, - сказал я. - У меня есть некоторый опыт в обращении с людьми такого сорта.
- Конечно, - ответила Элеонора. - Они ведь из вашего мира, не правда ли? Очень хорошо. Будьте рядом и постарайтесь выглядеть угрожающе и не мешать мне вести переговоры.
- Боже упаси, - согласился я. Я перевел взгляд на курьера, и он принялся тревожно елозить ногами. - Поговорим, - заявил я. - На кого работаешь?
- Я не должен отвечать на вопросы, - ответил громила с несчастным видом. – Отправитель ждет. Автомобиль снаружи. Это все, что я должен сказать.
- Но я - Джон Тэйлор, и я хочу знать. Так что отвечай, или я превращу тебя в чем-то маленькое, мягкое и прыгающее.