«Кончай, шалунья».
Он уловил момент, когда Гея достигла пика. Она напряглась всем телом и закричала, и эхо её крика разнеслось по комнате. В этот момент все сомнения и страхи растаяли. Эта женщина принадлежала ему.
«Моя».
Конечно, она выйдет за него. И теперь, когда он ослабил сексуальное напряжение, Гея снова улыбнётся. Точно так же, как он проведёт следующий день, улыбаясь, потому что, несмотря на пульсирующий член, он чувствовал, что эта женщина хочет его больше всех остальных. Такого рода обязательства заслуживали чего-то от него. Чего-то, что он никогда раньше не говорил.
— Я люблю тебя.
#ПочемуОнаДалаМнеПощёчину
Глава 13
@ГеяЛюкНавеки: Секс — это здорово, пока твой любовник не начнёт говорить.
#ЛишьВыглядитПрелестно #НужноКурнуть
Гея не смогла остановиться. Не успели эти неуместные слова слететь с языка Люка — языка, который вытворял такие порочные вещи, а потом сказал это — как она влепила ему пощёчину. И далеко не лёгкую.
«Сильно расстроилась?»
— За что? — он накрыл рукой щеку.
— Сам знаешь за что, — прорычала она, слезая с него. Большие, широкие плечи, на которых было так удобно сидеть, пока он вытворял языком какие-то декадентские штуки. Языком, который затем повернулся и испортил великолепный оргазм.
На мгновение на лице Люка отразилось замешательство, а затем наступило просветление.
— Ты злишься, потому что я проявил неуважение к тебе и сексуально воспользовался тобой перед свадьбой.
От того, что он неправильно всё понял, она моргнула.
— Что? С чего бы мне злиться из-за этого? Я просила тебя съесть меня. — Между прочим, оно того стоит.
Он снова нахмурился.
— Мне кажется, я не понимаю. С одной стороны, ты говоришь, что этого ты хотела, но, кажется, злишься, что я это сделал.
— Я не злюсь, что ты языком довёл меня до нирваны. Твоя техника, как всегда, превосходна. Нет, я злюсь, что ты испортил потрясающий оргазм, сказанным после. — Она не могла заставить себя произнести эти слова. У него такой проблемы не было.
— То, что я тебя люблю?
Ей показалось, что из его рта вырвался скрип, будто кто-то вонзил острые когти ей в сердце. Это было больно. Она по-детски зажала уши руками.
— Уф. Не говори этого. Хватит. Не могу этого вынести. Это не ты. Настоящий ты — не очень хороший. И невежливый. Настоящий ты не просто доводишь меня до оргазма, а настаиваешь, чтобы я довела тебя до твоего, может даже, не один раз. Ты говоришь мне непристойности. Придавливаешь в постели, утверждая, что мало места и притворяешься, что не прижимается. Мой Люк не говорит мне, что любит. Ему это не нужно. Он показывает это самым глупым, самым осмысленным образом. Тот Люк — настоящий, и того я люблю. Но, к сожалению, Ты уже не тот.
Слёзы жгли глаза, и Гея пыталась их сморгнуть. Одна мучительной дорожкой скатилась по щеке, на секунду зависла на линии подбородка, а потом упала… и где-то в мире случился потоп, боль от разбитого сердца отразилась в мире смертных.
«Сегодня часть мира плачет со мной».
Снова покатились слёзы, готовые вызвать стихийное бедствие.
— Не плачь. Я не могу стоять и смотреть на твои слёзы. — Огонь в глазах Люка противоречил мягкому состраданию в выражении его лица. Он должен был закричать и сказать, чтобы она перерыла водопровод. Пообещал убить всех, кто её расстроил и их родственников. Самое смешное — она никогда не говорила ему, что считает его очень галантным с этими убийственными предложениями.
Этот Люцифер протянул руку коснуться её влажных щёк, чтобы утереть слёзы.
Она отдёрнулась.
— Не надо, просто прекрати быть таким добрым и заботливым. Я не справлюсь. Не могу с тобой справиться. — По крайней мере, не сейчас, когда эмоции такие яркие.
Связь, установленную Геей с Люком на пике удовольствия, пусть и односторонняя, всегда прорывалась сквозь щиты, которыми она себя защищала.
«Я мысленно обнажена перед тобой и не могу скрыть страх, что мой Люк не вернётся».
Неужели её порочный любовник навсегда окажется в ловушке? Неужели она обречена лишь на редкие проблески?
Увидев выражение его лица, она резко отвернулась.
«Мне нужен воздух». Она, злая, сердитая и… в полном расстройстве ушла.
Её внезапно схватили и с силой прижали спиной к стене. Знакомые сверкающие глаза впились в неё.