— У нас есть право кусаться, — прорычал он с маниакальной ухмылкой, затем впился клыками в мою шею. Боль пронзила меня, и белые звезды взорвались перед моими глазами, а затем крик вырвался из моего горла.
Повстанцы были здесь.
Мой кулак сжался вокруг Кошмара, и я вонзила его в бок вампира, один, два, три раза. Ярость руководила моими действиями, и Кошмар запел прекрасную песню в моем сознании, восхваляя мою порочную работу.
Вампир поперхнулся, кашляя кровью на мое платье, и отшатнулся назад от боли. Кошмар руководил моими следующими движениями, и я вонзила лезвие ему в грудь с криком вызова, рвущимся из моих легких.
Он рассыпался в прах у меня на глазах, и я сбросила с себя его одежду, переводя дыхание и поднимаясь на ноги. Я потрогала рану на шее, чтобы убедиться, что она не опасна для жизни. Адреналин сдерживал боль, а крови было не слишком много, так что я предположила, что выживу.
До моего слуха донеслись крики ужаса, и я заметила Пейдж, прижатую к колонне и бьющуюся, пока женщина-вампир пила из ее шеи.
Все больше повстанцев хлынуло в зал, толпами обрушиваясь на стражников, их атаки были яростными и безрассудными.
Я бросилась к Пейдж, сжимая Кошмар, напевающий смертельные обещания, но прежде, чем я добралась до нее, сильные руки окружили меня, оттаскивая назад.
Я отчаянно извивалась, когда мой похититель поймал мое запястье и вырвал Кошмар из моей хватки. — Я возьму его.
Я узнала голос Валентины, и мой желудок сжался. Она повернула меня в своих объятиях, схватив за горло, и оторвала от земли, а ее клыки победно обнажились.
Замешательство охватило мой разум, и страх пронзил мое сердце. Я вцепилась ногтями в ее руки, отчаянно желая, чтобы она отпустила меня, поскольку мне перекрыли подачу воздуха.
— Восстаньте, кусачие! Забирайте людей! Пейте кровь, которая вам причитается! — Валентина крикнула на всю комнату, и ужас затопил меня. Я пнула суку, которая держала меня, пытаясь заставить ее отпустить, пока я боролась за воздух, но она была непреклонна.
Группа истекающих слюной вампиров подбежала к нам, и Валентина размахивала мной перед ними, как куском мяса.
— Они разорвут тебя на части, Монтана. И я с нетерпением ждала этого момента. — Она злобно улыбнулась, затем отшвырнула меня от себя, и мои руки дико замахали надо мной, как будто я могла ухватиться за пустоту между моими вытянутыми пальцами.
Я закричала, рухнув на пол, и воздух с резким свистом покинул мои легкие от удара. Все четверо кусачих прыгнули на меня сверху, ища плоть, чтобы укусить, скрежеща зубами и царапая меня руками. Они рвали мое платье, отчаянными пальцами разрывая кружева, как изголодавшиеся звери.
Мои крики потонули в шуме вокруг, и пока я пиналась и боролась, нанося удары, которые разбивались о твердые, как камень, щеки, на меня обрушилась ужасающая реальность.
Без Кошмара я не могла сражаться. Без Кошмара я была мертва.
Паника захлестнула меня, когда первая пара зубов впилась в мою руку, и я нанесла сильный удар, пиная и размахивая руками так, что им пришлось схватить меня за конечности, чтобы удержать на месте. Боль пронзила меня, когда яд потек по моим венам, и я была зажата между монстрами, а твердые, холодные руки толкали меня вниз. Зубы вонзились в меня со всех сторон, и крик вырвался из моих легких.
Одна из них вскарабкалась на меня, как привидение, ее глаза были как адские ямы, когда она разглядывала свой приз.
Ужас затопил меня, моя судьба надвигалась со всех сторон, и, если боги сейчас наблюдали за мной, было ясно, что они не собирались вмешиваться. Я была просто пиршеством для голодных ртов. Это была более ужасающая правда, чем любая другая. Я никогда не смогу претендовать на свободу, о которой мечтала, никогда даже не ощущу вкуса освобождения со своей семьей.
Женщина наклонила голову к моей шее, но прежде, чем ее зубы добрались до меня, ее дернули назад за волосы.
Эрик стоял там, обхватив ее голову руками, и его лицо представляло собой картину гнева, созданную самими богами. Взревев от чудовищной ярости, он с невероятной легкостью оторвал ее голову от плеч. Алая кровь забрызгала его, и он бросил ее тело на пол, с такой силой наступив ей на грудь, что ее сердце было раздавлено, и она превратилась в пепел.
Кусачие отпустили меня в одно мгновение, и я съежилась под ним в ужасе.
— Подожди! — закричал мужчина, но Эрик схватил его за воротник, погрузив руку прямо в грудь и вырвав сердце, затем швырнул окровавленный комок плоти на пол и с холодной жестокостью раздавил каблуком, и в следующее мгновение тело рассыпалось в прах.