Я по сей день помню неописуемый шок бунтаря, у которого впервые забрала жизнь. До сих пор чувствую, как холод теней на пальцах сменился липким жаром крови, и стук сердца, слышимый не из чьей-то груди, а в собственных руках. Припоминаю до тошноты мягкое хлюпкое чувство и громкие крики других игроков.
Некоторые, отойдя от шока, обнажали трость-саблю, кто-то пытался спастись бегством, вопя: «Проклятая теневая сука!»
Всех смельчаков, кто бросался ко мне в попытке отомстить за смерть собратьев, обезглавливал Ричард, пока я поочередно вскрывала грудь смутьянам.
Если бы я сплоховала и мой секрет раскрыли, королева демонстративно сожгла бы меня на площади, как дьявольского приспешника, не повинующегося короне. Даже наши родственные связи ее бы не остановили. Всех магов либо уничтожали, как вирус, чтобы не допустить распространение эпидемии в королевстве, либо насильно клеймили и склоняли к пожизненной службе при Дворе.
Существует поверье, которое всячески переписывалось и пересказывалось, что демонская чума пришла на наши земли с четырьмя Всадниками Ада, для которых Люцифер отворил врата в наш мир.
Объединенная армия Трех Королевств во главе с моим прадедом Ульемом Греем изгнала демонов, а тех, кто противился покидать наш мир, заточили в темницы Абракса.
Поэтому магами в основном были люди, в чью родословную когда-то вмешались царствующие два века назад на наших землях демоны. Такие «счастливчики» владели самыми заурядными способностями целителей, заговорщиков предметов и гипнозом, но иногда их сила проявлялась самым неожиданным образом.
Однако моя магия была особенной. Никто за последние двести лет не мог подчинять себе тьму, что прямо говорило о том, что в моем роду наследил не кто иной, как повелитель Смерти – Аваддон.
– И как?
– Что – как? – переспросила я, выныривая из поглотивших раздумий. Я села, совсем не аристократично поджав под себя ноги, а Клара вытянула шею, чтобы не упустить ни единой моей эмоции.
За окном исчез перрон и мелькал густой лес, отбрасывая длинные тени на наш столик.
– Ну, первый опыт? – фрейлина смущенно поерзала.
Мы оставались единственными незамужними дамами при Дворе. Наши сверстницы уже давно обрели семью и воспитывали детей. Клара была всего на несколько месяцев старше меня, но считала, что в двадцать три года она уже перешла все границы дозволенного и в ближайшее время просто обязана найти суженого.
Благо, семья подруги была настолько богата и влиятельна – отец Клары являлся правой рукой королевы, – что никто не настаивал на ее раннем замужестве и укреплении позиции их семьи за счет выгодного брака. Так что Клара была вольна сама выбирать жениха. Единственным наказом ее отца было только то, что дочь должна искренне любить избранника.
– Весьма специфично, – уклончиво ответила я, но подругу это явно не устроило. Зато меня вновь перенесло в темный, пропахший помоями переулок за игорным клубом, где я, трясясь и рыдая после первых убийств, исторгала из себя желчь. Ричард нервно мельтешил возле меня кругами, не зная, чем помочь, а тени с каждым всхлипом подчиняли мое тело, утаскивая в темноту.
– Рич! – испуганно взмолилась я тогда, зная, что обессилела настолько, что если пропаду во мраке межмирья – не смогу вернуться.
Я стояла, согнувшись в три погибели. Неожиданно Ричард схватил меня за плечи, выпрямил и смущенно поцеловал. Мой язык прошелся по его приоткрытым губам, слизнув вкус табака.
Внезапный шок сработал как звонкая пощечина, возвращая утерянный контроль над магией. Тени отступили, впитавшись под кожу. Побоявшись, что клубы тьмы, подпитываемые душевной болью, вернутся, я жадно ответила на поцелуй, совершенно не задумываясь о последствиях. О ранимых чувствах, которые наконец осмелился проявить мой лучший друг.
Но я хотела жить, и для этого израненное сердце должно было забиться быстрее, наполняясь не отвращением к судьбе, а жаждой неизведанного.
Помню, как, запустив пальцы в длинные пшеничные волосы, почувствовала дрожь в прижимавшейся ко мне груди Ричарда. Он рвано вздохнул, раскрыл мои губы своими и протолкнул язык мне в рот. Я ничего не знала о поцелуях, но, гонимая желанием разбавить душевную муку более ярким чувством возбуждения, привстала на носочки и прикусила его нижнюю губу. Рич затрепетал, испугавшись такого напора, но я не позволила ему отстраниться, встретив его язык нежным посасыванием. Друг мучительно застонал, его горячие ладони обхватили мое лицо, и он подтолкнул меня к сырой стене здания.
– Адель, – приглушенно простонал он. – Проклятие, я твой страж…