Черт побери, - подумала она. - Только не снова. Она впадала в депрессию, и если она будет просто слоняться по дому, все станет только хуже.
- Я думаю, что пойду куда-нибудь, - сказала она вслух, - даже если мне некуда идти.
Она схватила свой сиди-плеер и выскочила из комнаты. Когда она спускалась по широкой лестнице, статуи хмуро смотрели на нее, подсвеченные странными темными цветами из витражей. Она нахмурилась в ответ и показала одному из них палец. Хорошего тебе дня. На лестничной площадке ее рука ухватилась за резной ньюэльский столб; она заглянула в гостиную и увидела, что телевизор выключен. Она проверила кухню, кабинет и задний дворик, но не нашла никаких следов отца.
Хмм.
В прихожей вытирала пыль миссис Коннер. Отец Кэсси нанял ее в городе, чтобы содержать дом в чистоте. Она была милой, тихой женщиной с холмов. Вероятно, ей было за шестьдесят, но тяжелая работа на протяжении всей её жизни поддерживала ее в хорошей форме. Кэсси она нравилась; она никогда не пялилась на ее яркие волосы или темную готическую одежду, как большинство местных жителей. Правда, Кэсси не очень-то жаловала сына этой женщины, Джервиса, который приходил несколько раз в неделю убирать во дворе. Джервис был чистокровным деревенщиной, ему было лет двадцать пять, и он всегда был пьян. Он, как правило, смотрел на нее с похотливой ухмылкой, при этом постоянно поправляя своё хозяйство в штанах. Он был толстый и широкоплечий, он с удовольствием рассказывал ей неправдоподобные истории о местных убийствах, надеясь напугать ее. У него был брат, которого звали Тритт.
- У меня был брат, и его убил монстр в лесу, - рассказал он ей однажды.
- В смысле? - довольно грубо ответила Кэсси.
- Держись подальше от леса, девочка, если жизнь дорога, - oтветил он ей.
Кэсси рассмеялась.
Как ни трагично это было, но Джервис тоже потерял родного брата, Миссис Коннер рассказала ей однажды, что произошло на самом деле:
- Мой сын, Тритт, был не слишком сообразительным парнем. Однажды ночью он выпивал со своим другом, Дикки Кодиллом, по всей видимости, повздорил с ним, и в итоге они поубивали друг друга.
Во всяком случае, Джервис был тем ещё недоразвитым мудаком, но Кэсси полагала, что он при этом был обычным деревенским парнем.
- Доброе утро, мисс, - поздоровалась женщина, не поднимая глаз от пыли.
- Здравствуйте, миссис Коннер. Вы не видели моего отца?
Ее метелка из перьев указала на дверь.
- Перед домом, во дворе, куда-то собрался. Правда, не сказал, куда именно.
- Спасибо.
Ах, какая немногословная женщина.
Кэсси вышла через большую, освещенную резную парадную дверь, окаймленную высокими ионическими колоннами. Позднее утро тут же выдохнуло ей в лицо порыв влажного жара. Боже! Здесь жарче, чем в голландской печи! Когда она снова закрыла массивную входную дверь, ее внимание привлек странный молоток на центральной ручке который представлял из себя овал потускневшей бронзы, изображающий угрюмое полу сформированное лицо. С двумя глазами, без рта и каких-либо других черт. Вот уродство! - подумала Кэсси.
За портиком по мощеной дорожке вприпрыжку бежал ее отец.
- Привет, пап!
Он поднял руку в знак приветствия.
- Пока, пап.
Он обернулся, уже обливаясь потом от жары. Нелепая рыбацкая шляпа, казалось, была нахлобучена на его голову.
- Я иду к ручью, - крикнул он в ответ, размахивая складной удочкой.
- Деревенщины, наверно, писают в этот ручей, - пошутила она.
- Нет, судя по тому, что я вижу, они просто писают на улице. Я принеcу с собой кучу сомов, - oн помолчал, почесал в затылке. - Ты же умеешь готовить сома?
- Конечно. Я их приготовлю, но потрошить их будешь ты.
- Без проблем. Это заставит меня снова почувствовать себя адвокатом. Чем собираешься заняться сегодня, милая?
Она нахмурилась, глядя на отца.
- Мне скучно, так что я пойду прогуляюсь в город... в общем, буду скучать.
Он махнул рукой в сторону "Кадиллака".
- Возьми машину.
- Не, я лучше пройдусь.
- Это же десять миль!
- Три мили, папа. Я хочу пройтись пешком. Кроме того, моя хрупкая городская конституция жаждет всего этого застоявшегося, жгучего, кишащего комарами деревенского воздуха.
- Здесь здорово, правда? Лучше, чем в Вашингтоне с его бесконечными зданиями.