Она неодобрительно покосилась на него.
- Что это у тебя в верхнем кармане?
Он виновато прикрыл карман.
- Ничего... Мятные леденцы.
- Да, конечно, и я думаю, что Фрэнки поедет в Голливуд. Ты говорил мне, что бросил курить, папа. Двух сердечных приступов тебе недостаточно?
Он кашлянул в кулак.
- Слушай, я же больше не мучаю тебя из-за твоих волос цвета "Кул-Эйд" и одежды, украденной у Марлина Мэнсона. Так что не говори мне о нескольких выкуренных сигаретах в день.
- Хорошо, папа. Во-первых, Мэрилин Мэнсон. Во-вторых, на следующей неделе, когда твоя аорта взорвется, наткнувшись на пробку из холестериновых отложений, и ты упадешь, брыкаясь, задыхаясь и хватаясь за грудь, и твое сердце перестанет биться, потому что кровь больше не сможет попасть в него, ты будешь пускать пену изо рта, проглотишь свой язык, и твое лицо станет цвета свеклы, и ты, черт возьми, в конечном итоге умрешь... я наконец-таки унаследую твои денежки и этот дом...
Он широко улыбнулся и развел руками, как пророк перед паствой.
- Когда-нибудь, милая, все это будет твоим. Желаю хорошо провести время в городе!
- Пока.
Он заковылял вниз по тропе, спотыкаясь в своих неуклюжих болотных сапогах; Кэсси хихикнула ему вслед. Он такой придурок... но хороший придурок.
С тех пор как они переехали сюда, они оба изменились к лучшему. Больше никаких ужасных споров по поводу нонконформизма и причесок. Больше никаких скандалов по поводу ее черной одежды или его холодного консерватизма.
Я – все, что у него осталось, - поняла она, - и он – все, что у меня.
Кэсси редко чувствовала себя хорошо, но сейчас она искренне радовалась тому, как хорошо все шло. Он старательно пытался найти компромисс в их отношениях, что значительно облегчало ей задачу сделать то же самое. Каким бы честным ни был ее отец, он был хорошим человеком, и теперь он пытался привести себя в порядок ради них обоих. Она и Лисса ужасно винили его, когда их мать ушла; это была естественная преждевременная чрезмерная реакция. Папа проводил все время на работе, и ему больше не было дела ни до них, ни до мамы. Вот почему она ушла от них.
Правда заключалась в том, что ее мать была золотоискательницей из Верхнего города, и она оставила их всех ради другого – еще более богатого мужчины. Теперь Кэсси это понимала. Она только надеялась, что уход отца на пенсию поможет ему наконец стать счастливым. После трагедии в его жизни, он определенно заслужил этого.
Когда она сошла с парадных каменных ступеней, тень портика отступила. Сегодня она была одета довольно легко – прозрачный черный саронг, хлопчатобумажная майка и старые добрые шлепанцы, но уже через несколько минут на улице ее обдало жаром. Привыкай к этому, - сказала она себе. - Никогда в жизни не загорала, и вот мой шанс.
На полпути вниз по склону холма она оглянулась на дом. Он маячил перед ней, огромный, задумчивый и диккенсовский даже в ярком солнечном свете. Но она рассмеялась, взглянув на южное слуховое крыло: ее отец развесил нелепые таблички "Washington Redskins" во всех окнах, и еще одной неуместной штукой была ярко-белая тарелка спутникового телевидения на самом высоком парапете; ее отец мог жить без рутины большого города, но он не мог жить без спортивных каналов. Забавно, как он делал вид, что делает свою жизнь более скромной, как бы отказываясь от прежних привычек. Однажды он вернулся из магазина, где купил пакет сушеных бобов "Пинто".
- Всего тридцать пять центов за фунт, - похвастался он.
- Да, папа, - согласилась она, - ты действительно экономишь наш бюджет.
Затем раздался стук в дверь, и ее отец бросился прочь.
- Это грузовик компании FedEx. Я специально заказал свежие новозеландские хвосты омаров и осетровую икру...
Да, он тот ещё экономщик.
Кэсси еще мгновение оценивающе смотрела на массивное здание, затем удовлетворенно кивнула. Теперь это мой дом. Она приняла его. И ей он нравился.
Она надела наушники, включила новый альбом Роба Зомби и направилась к городу.
Она так и не заметила лицо, смотревшее на нее из пыльного окна на самом высоком чердаке поместья.
Блэкуэлл-Холл существовал в странной, не нанесенной на карту сельской местности, зажатой в самой юго-западной оконечности Вирджинии. Кэсси, решив срезать путь через лес, а не идти по дороге, довольно быстро обнаружила, что почти заблудилась, и короткая прогулка в город превратилась в многочасовой марш через удушающую жару и ежевику. Дважды она видела змей и в испуге убегала, а когда свернула на узкую тропинку, то чуть не наткнулась на откормленного сурка, с огромными желтыми зубами. Он уставился на нее, и вдалеке она услышала рычание диких собак.