Он затушил недокуренную сигарету о гладкий каменный верх забора. Позади него журчала водяными дугами выбеленная добела статуя какой-то обнаженной греческой богини. Физические черты статуи были слишком явными, чтобы оставаться классическими и со вкусом подобранными. Груди с сосками торчали, как в Х-рейтинговом мультфильме. Ноги не были достаточно скрещены, чтобы оставить детали гениталий на волю воображения. Это было всего лишь туземное напоминание о сексе, чего у него давно не было.
Господи, у меня глаза разбегаются от этой статуи.
После развода он узнал, что жена изменяла ему больше года, но на самом деле он делал то же самое, только гораздо дольше. Шикарные дорогие проститутки и тусовщики. Иногда он делал это с коллегами по работе и стажерами, иногда, когда ему особенно везло, он находил девочек и мальчиков возраста младше своих дочерей. Получил по заслугам, - уныло подумал он. Одна из них забеременела, и он знал, что 50 000 долларов, которые она потребовала, были гораздо больше, чем стоил аборт.
Иисусе...
Но Биллу уже стукнуло пятьдесят. Его дни посева овса закончились. Пришло время взять на себя ответственность за перемены. В наши дни успех, казалось, приравнивался к шикарным частным коктейльным вечеринкам, полным миллионеров и эскорт-девушек, в шикарных особняках, арендуемых за счёт корпоративных счетов. Люди не должны так жить.
Сквозь застекленные французские двери он видел, как миссис Коннер пылесосит одну из комнат.
Она старше меня, но, Боже, какое у неё тело. И вот он снова сдался. Теперь я жажду помощи. Эта мысль была еще более жалкой. Перед ним была честная работящая женщина, у которой никогда ничего не было, и которую преследовали бедность и несчастье, а Билл, пусть даже мысленно, эксплуатировал ее еще больше. Ты настоящий мастер своего дела, Хейдон, - сказал он себе. Хуже всего было то, что миссис Коннер – вдова уже много лет – явно прониклась к нему симпатией. Но почему-то я сомневаюсь, что это из-за моей привлекательной внешности.
- Здравствуйте, мистер Хейдон.
Это Джервис, сын миссис Коннер, вышел из патио.
Немного туповатый, - подумал Билл, - но зато он много работает.
- Я закончил подстригать сад, - сказал молодой человек, почесывая задницу. - Окаймил входную дорожку, отнёс ваши адвокатские книжки в подвал, и заделал водопроводные трубы на втором этаже.
- Здорово, Джервис, - сказал Билл. Он как раз собирался закурить еще одну сигарету, но потом передумал. Вместо этого он вытащил бумажник. - Сколько там, двадцатка в час, верно?
- Да, сэр.
Билл дал ему две стодолларовые бумажки.
- Сдачу оставь себе.
Парень широко улыбнулся идиотской улыбкой.
- Большое спасибо, сэр!
- Приходи послезавтра. Думаю, к тому времени газон нужно будет подстричь. И у меня будет еще много работы для тебя, если захочешь.
- Конечно, мистер Хейдон. Вы - самый лучший босс, который у меня когда-либо был.
- О, и еще Джервис...
- Не беспокойтесь, сэр. Я не скажу Кэсси, что видел, как вы курите.
Билл смущенно кивнул.
- Спасибо, Джервис.
- Приятного вечера, сэр! Я подожду у входа. Ма должна скоро закончить.
Билл смотрел, как парень убежал прочь. Интересно, - подумал он, - каково его матери? Никаких перспектив, никакой приличной работы, только трейлер, который с трудом можно назвать домом, и тридцатилетний кусок хлама вместо сына. Он сомневался, что они вообще когда-нибудь видели настоящий город или имели хоть малейшее представление о том, как выглядит остальной мир. Именно в такие моменты Билл понимал, за что ему следует быть благодарным.
Он вернулся в дом, когда миссис Коннер сделала несколько последних взмахов пылесосом. Она выключила громкую машину, когда заметила его.
Ее глаза сияли.
- Я почти закончила, мистер Хейдон.
- Хорошо, - сказал Билл. - Всё выглядит великолепно.
Он передал ей завышенную ставку ее дневного жалованья и выслушал поток благодарностей, растягивающиеся слова благодарности. Он боролся с собой, чтобы больше не смотреть на нее таким взглядом, и это ему удалось, но тут она наклонилась, чтобы отключить пылесос из розетки.