Уличный знак гласил: ГОРОДСКАЯ ЗОНА УВЕЧИЙ. Отрубленная голова принадлежала Кэсси.
Тишина.
Тьма, как смерть.
Затем голоса, свистящий шепот:
- Видишь? Я же говорила тебе.
- Круто.
- Если хочешь, можешь... прикоснуться к ней.
Ее тело ощупывали руки. Она была слепа. Одна рука, казалось, задрожала, когда коснулась ее лица. Другая легла между ее грудей.
- Я чувствую! Я чувствую ее сердцебиение!
Пальцы, казалось, играли с медальоном на ее груди.
- Я даже это чувствую. Я могу его держать...
- Ты была права.
Веки Кэсси открылись. Она не могла пошевелиться. Она лежала, как труп, который каким-то образом продолжал видеть.
Кошмар города и его систематической бойни исчез, сменившись этим. Это все еще сон, - подумала она. - Так и должно быть.
- Ты была права. Она - Эфирисса.
- Божечки...
Пауза.
- Пошли, - сказала одна из фигур. - Мне кажется, она вот-вот проснется...
Ее спина сильно выгнулась, когда паралич кошмара прошел, и она резко выпрямилась в постели. Она выпучила глаза. Ее рот был открыт, и она кричала, но крик вырвался только как долгое, едва слышное шипение из ее пересохшего горла. Слабый свет рассвета окрашивал оранжевым вокруг украшенных кисточками портьер. Она испытывала безмолвный ужас, как бывает, когда просыпаешься и понимаешь, что где-то в комнате притаился незваный гость.
Ее взгляд дернулся влево.
Ей показалось, или она увидела силуэт, быстро удаляющийся от двери?
Она снова дернулась в постели, включив лампу на ночном столике, как будто свет мог прогнать ее панику. Она ждала, что ее сердцебиение утихнет, но этого не произошло. Ее ночная рубашка была похожа на папиросную бумагу, прилипшую к коже от пота, и когда она посмотрела на свой медальон, она не была уверена, но его полированная серебряная отделка казалась испачканной пятнами отпечатков пальцев.
Я так запуталась...
Она хотела позвать отца, но что толку? У нее был только один выход, и она это знала.
Она проглотила остатки страха и вышла из спальни, ее босые ноги ускорили шаг по коридору, на лестничную площадку, а затем вверх по следующей лестнице и еще дальше.
Вот оно, - подумала она.
Не останавливаясь, она поднялась в окулярную комнату.
На одном из матрасов сидели в ряд три фигуры: девушка, парень и еще одна девушка, в которой она сразу узнала Ви.
- Привет, Кэсси, - сказала Ви. - Мы знали, что рано или поздно ты придешь к нам.
Глава 4
Ви весело улыбнулась со своего места на матрасе. На лицах двух других, казалось, застыло благоговейное выражение.
Кэсси замерла.
- Это - Ксек и Тиш. Это - Кэсси. Она живет здесь со своим отцом.
Кэсси даже не повернула головы, чтобы посмотреть на них. Ви была в кожаных штанах, сапогах и куртке, которые были на ней раньше. Ксек, мужчина, был одет точно так же: как британский панк конца 70-х с соответствующими значками и нашивки ("Верните Сида!", "Ты понимаешь Убийственную Шутку?" и другими подобными). Если бы не шок, Кэсси была бы поражена тем, насколько он был красив – худощавый, подтянутый, темные напряженные глаза на лице, как у итальянского манекенщика. Маленькие оловянные летучие мыши свисали с мочек его ушей, а длинные черные, как смоль, волосы были собраны сзади в хвост. Глаза Ксек оценивающе смотрели на нее, как на знаковую фигуру, и то же самое относилось к третьей скваттерщице, другой девушке. Как, она сказала, ее зовут? - подумала Кэсси. - Тиш?
- Тиш не может говорить, - сказала Ви, - но она классная.
Кэсси чувствовала себя отстраненно, когда слушала; она чувствовала себя оторванной от самой себя. Ее горло щелкнуло, когда она попыталась заговорить.
- Вчера... на тропе. Ты сказала, что ты мертва?
- Мы, - ответил Ксек, как само собой разумеющееся.
- Мы понимаем, какое это для тебя потрясение, - продолжала Ви. - Тебе понадобится время, чтобы привыкнуть.
- Мы все трое мертвы, - сказал Ксек, - и когда мы умерли, то попали в Aд.
Люди, живущие в моем доме, - тупо подумала Кэсси. - Мертвые люди.
Сейчас она не думала ни о чем подобном. Либо это правда, либо она сошла с ума. Вместо этого она последовала за Ви, Ксеком и Тиш вниз по лестнице.