— Ты выбрал ее потому, что она никогда не полюбила бы тебя! — горячо возразил Сул. — Она любила только меня!
— Мы всегда соперничали, ты и я, — сказал Вуон рассеянно, будто напоминая прописную истину. — Еще с детства. Но мы были друзьями — до того мгновения, как ты ворвался в зал, где стоял инжениум, и попытался отнять у меня Илзевен.
— Я просто хотел освободить ее, — упрямо нахмурился Сул. — Если бы ты не начал сопротивляться, инжениум не взорвался бы.
— Ты всегда ставил себя и свои желания выше всего прочего. И теперь можешь наблюдать результат.
— Ты все перекручиваешь. Сам видишь, что произошло.
— Меня это больше не интересует. — Вуон пожал плечами. — Вы разыскали меч?
— Какой меч?
Глаза Вуона сузились.
— Я думаю, не нашли! Мои слуги его не принесли. — Он возвысил голос. Куда только девалось прежнее спокойствие? Аттребусу показалось, что он слышит безграничный гнев и жестокость в тоне данмера, внезапно выкрикнувшего: — Где он?!
— Для чего он тебе? — спросил принц.
— Это тебя не касается!
— А я думаю, все, что связано с тобой, касается меня! — резко ответил Аттребус. — Неважно, что случилось в прошлом! Ты сейчас убил тысячи безвинных людей! Все обитатели Чернотопья…
Вуон откинулся на спинку кресла и вновь принял расслабленный и равнодушный вид.
— Не могу этого отрицать.
Неожиданное, сделанное как бы между прочим признание огорошило принца.
— Но почему? — спросил он, когда обрел дар речи.
— Посмотри вокруг. Разве здесь не красиво?
Неосознанно Аттребус огляделся по сторонам.
— Да, — вынужденно согласился он.
— Это — мой город, — сказал Вуон. — Мой мир. Я делаю все, чтобы защитить его.
— Разве это защита? Уничтожать мой мир, чтобы сохранить свой? Почему бы тебе не высасывать души из обитателей Обливиона?
На мгновение принцу показалось, что Вуон всерьез обдумывает его предложение.
— Ума не приложу, зачем мне тратить попусту время, беседуя с вами, — наконец сказал данмер. — Скорее всего, мне нужно попросту вас убить.
— А почему ты не сделал этого до сих пор?
— Некоторые имеющиеся у вас сведения могут принести мне пользу. Попробуйте убедить меня, что вас следует оставить в живых.
— Вначале убеди меня, — упрямо заявил Аттребус. — Объясни свои слова.
Вуон потер губы большим пальцем и пожал плечами.
— Сул рассказывал тебе, как нас выбросило в Обливион? Как мы повстречали Умбру и как я договорился с ним?
— Да. И еще как ты мучил его.
Усмешка Вуона стала зловещей.
— Это было, но вскоре наскучило. У меня не получалось мучить его больше, чем он мучил сам себя.
— Вот меня это не остановит! — рыкнул Сул.
— А ты нисколечко не изменился.
Красные тарелки исчезли, на их месте появились подносы с лениво шевелящимися оранжевыми гусеницами.
— Клавикус Вайл лишил Умбру возможности покинуть свои владения. А после твоего побега, Сул, он настолько уплотнил стены, что и я не смог бы уйти, даже если бы очень захотел. Единственный способ обойти его ограничение состоял в том, чтобы бежать и в то же время оставаться на его земле. По крайней мере, находиться в пути. Я построил новый инжениум, привел его в действие при помощи Умбры и той силы, которую тот украл у Вайла. Потом я обернул стены, ограничивающие нас, вокруг города. И закрутил их. Так мясник закручивает кишку, чтобы разделить колбасы. Так ребенок надувает и закручивает свиной пузырь, делая игрушку. И я крутил и крутил, до тех пор, пока город и гора, на которой он стоял, не оторвалась от владений Клавикуса Вайла.
Он надкусил одну из гусениц — та лопнула, выпуская на свободу бабочку, а Вуон тут же поймал ее за крыло и отправил в рот.
— Это случилось давным-давно, — продолжал он. — Мы плыли через многие владения и над разными землями, в Обливионе и вне его. Мы не можем покинуть остров, поскольку ограничения Вайла не утратили силу. Да я и не хочу отсюда уходить — я люблю это место, я его создал. Чтобы выжить в странствиях между мирами, мы были вынуждены стать замкнутой вселенной, на полном самообеспечении, со своим собственным циклом жизни, смерти и реинкарнации, континуумом материи и духа… И все это приводил в действие, всем руководил разработанный мною инжениум. Мы отказались от некоторых понятий. Например, от естественного порядка размножения — в нынешних условиях он оказался несостоятельным. Но при всем при том мы близки к совершенству. Все, что здесь есть, исходит из инжениума.