— Теперь мы одни. Можешь свободно говорить.
— Я наполовину русалка, мэм.
— А на другую половину кто?
— Не знаю. Мои тётки-сирены думают, что у меня в крови немного от них, учитывая силу.
— Насколько силён твой дар?
— Достаточно. И распространяется не только на людей.
— Занимательно, — потянула старейшина, откинувшись на троне.
— Не особо.
— Ты не в восторге, что можешь завоевать мир лишь голосом?
— Я бы предпочла общаться с людьми, не подталкивая к самоубийству, — сухо ответила Дженни. — Это сокращает количество друзей.
Тора фыркнула.
— Что если бы я могла тебе помочь?
— Зачем? И как?
— Довольно просто. У меня есть амулет, заколдованный, который сирены используют, выходя на берег, чтобы защитить окружающих от их голоса. Мы часто торгуемся с ними и поняли, что для более слабых амазонок даже затычки не помогают.
— Думаешь, мне поможет?
— По крайней мере, можно попробовать.
— Но зачем тебе отдавать его мне?
— А почему нет? Я что-то в тебе чувствую, дитя. Судьба как-то вплела тебя в предстоящее сражение.
Какое сражение? Фелипе хотел было спросить, но не мог, поэтому просто слушал.
— Что тебе известно о моей судьбе и грядущем? — поинтересовалась Дженни. — Почему я вдруг стала такой важной? Всего несколько дней назад я была никем. Дефективной русалкой и сиреной, мучающих несчастных своим пением. Теперь, вещи пытаются меня убить, шторм потопить, Люцифер проявил интерес, а ты хочешь помочь. Ты уж извини, если я не понимаю, что происходит.
— И мы можем никогда не узнать. Миры движутся загадочными путями. Существуют силы, предназначение которых никто не может понять. Нам лишь изо всех сил нужно постараться выжить.
Тора сняла с шеи золотую цепочку, на которой висела жемчужина, переливающаяся на свету.
— Держи.
— А что, если я не хочу подарка от тебя?
Старейшина рассмеялась и пожала плечами.
— Ну, не бери. Я не стану заставлять. И платы не прошу. Но хочу, чтобы ты кое-что пообещала.
А вот и подвох.
Дженни с подозрением прищурилась.
— Что пообещала?
— Если начнётся сражение, ты призовёшь нас. Мои воительницы устали от мелких драк и жаждут тех дней, когда велись эпические войны. Мы пропустили последний мятеж в аду и не хотим, чтобы нас снова забыли.
Поджав губы и сведя брови, Дженни ответила:
— И всё? Ты просто хочешь, чтобы я призвала вас, когда начнётся сражение?
Тора кивнула, и Валаска, казалось, не смогла сдержаться, тоже начала усердно кивать.
— Ладно. — Обещание едва ли не эхом разнеслось по округе, словно кто-то ударил в набат. Фелипе не смог прогнать мысль, что выбор, сделанный в этой комнате, сужал выбор троп судьбы. А будущее Дженни играло роль.
Когда Тора вновь потянула амулет, подзывая к себе Дженни, заклинание, удерживающее Фелипе, рассеялось, но он мудро молчал. Не нужно раздражать старейшину, не тогда, когда казалось, она желала им добра.
— Валаска покажет вам укрытие, еду и одежду принесут позже. Отдыхайте, а утром, мы отведём вас через наш портал.
Тора отпустила их взмахом руки. Следуя за Валаской, они вышли на большой двор. Однако прежде чем прошли и полпути, Фелипе услышал злобные слова, заставившие задуматься, сколько ещё неприятностей свалятся на них в это простой миссии привести Дженни к Люциферу?
Глава 13
Люцифер барабанил пальцами по столу и внимательно изучал мужчину, одетого в джинсы и свитшот с принтом супергероя. Разве у сегодняшней молодёжи нет приличной одежды? По сравнению с Люцифером, на котором надет костюм-тройка с галстуком, парень выглядел, как бродяга. Абсолютно неуважительно, что в некоторых случаях являлось грехом, так ценимым Люцифером, только вот не в его присутствии. Тогда это просто раздражало. По крайней мере, отец Адексиоса, Харон, носил опрятную и зловещую мантию, над чем Люцифер предпочитал не задумываться. Насколько он знал, лишь супруга Харона знала, что под мантией скрыто. Смелая женщина. Но вернёмся к сыну.
— Я разочарован тобой, Адексиос.
Ботаник на вид или нет, парень не отшатнулся от упрёка.
— Мои самые глубочайшие извинения, милорд. Я никогда не хотел оскорбить вас.
Ответ прозвучал совершенно искренне, без капли лжи, Люцифер бы заметил. Однако он вызвал парнишку на личную встречу, а значит, тот должен дрожать, пресмыкаться, потеть и плакать. Где всё это? Как Люцифер должен отчитывать его, если не вселял ужас? Он теряет сноровку? Люцифер принял более серьёзный вид.