Да, он просто безрассудно плещется. Плывет, и в голове - счастье и немного алкоголя. А они идут на какую-то съемную квартиру в частном секторе. Там - навесы, вокруг навесом - высокие пальмы, поют цикады, и он ими повелевает. А он, Костя….. Может, это уже было? Было много раз? А он так и ничего не заметил? Ведь когда Светка за ним бегала - он делал лишь вид, что ее замечает, а сам искал любви в другом месте. А Светка переживала, и ее думы глодали - вот точно так зайцы зимой мерзлые деревья глодают. Даже страшно подумать.
Он закрыл глаза.
Не, все то же самое.
Чем забита голова?
Он плывет к берегу, радостный и глупый. А они - уже на какой-то темной улице. И он старый, мерзкий. И еще - умный, в сто раз умнее Кости.
-Я всегда тебя любила, - говорит Аня.
А он:
-У нас только двадцать минут.
А она:
-Мы успеем. Только не кончай слишком быстро.
И все это разливается в воображении Кости еще ярче, наполняется смыслом и запахами. И он представляет каждую деталь - с той же точностью, как это показывают в порнофильмах.
И вот, уже спустя полчаса, она возвращается к Косте.
-О чем думаешь? - спросила она, не поворачиваясь.
-Не знаю, - ответил он.
День за окном почти угас. Только где-то на краю небо наблюдались тонкие розовые полосы. Поезд словно ехал через пустоту. Ни огней, ни жизни. Вообще ничего. Мировой вакуум.
-Ты всегда так говоришь, - произнесла Аня.
-Нет.
-Хорошо. Тогда - о чем?
-Я позавчера скачал много анимэ.
-А-а-а-а……
-Тебе не нравится?
-Главное, что тебе нравится.
-Ладно.
-Ты правда думаешь?
-Нет. Хотя - думаю.
-Ты ревнуешь?
-К кому?
-Не знаю. Может, к камраду Буффало?
-А ты его знаешь?
-Ну ты же мне про него рассказывал.
-Он тебе вряд ли понравится. Он большой и толстый.
-Может, я о таком и мечтаю. О большом и толстом.
-Да? Что же ты раньше молчала?
-Да как-то раньше не приходилось тебе сказать. А у нас есть еще вино?
-Тут - две капли осталось.
-Да?
-Я могу сходить в вагон-ресторан.
-Ладно.
-Почему? Схожу.
Костя, как по команде, вскочил, накинул рубашку, натянул туфли на босую ногу.
-Что берем? - осведомился он.
-Токай.
-Ага. Думаешь, он тут будет? Или какой-нибудь токай подвального разлива. Прямо в поезде его разливают.
-Хорошо. Тогда что ты предлагаешь?
-Не знаю. Посмотрю. Мне кажется, что будет. Выбор-то не велик. Какое-нибудь полусладкое.
-Только не долго, ладно, Кость?
-Ага.
Он вышел из купе. Поезд остановился на какой-то станции, и тотчас на перроне началась суета - повсюду бегали бабушки-старушки с пирожками, черешней, клубникой, какой-то сушеной рыбой, и даже вареных раков на подносе несли. Пахло мазутом, пахло провинцией. Пахло, впрочем, довольно неплохо. Косте даже захотелось на какое-то время тут задержаться.
Он не то, чтобы сознательно помечтал. Это была какая-ту другая, иная, голова, которая могли думать независимо.
Взять и бросить все, пока не поздно.
Бросить нафиг!
И все уйдет, включая Аню. И будет лишь теплый вечер, полный людей, которым, быть может, не нужно многого, и все они намного чище, намного лучше, чем все эти, устреленные, наполненные жаждой срочного отдыха…..
Переходя из вагона в вагон, Костя вдруг снова увидел того парня. Но было как-то странно: он был то ли тот, а то ли и не тот. Стоял он в окружении еще двух таких же парней в трико. Они даже были похожими. Близнецы? Нет, один из них повернулся - ему было лет сорок, он был небрит, и в руках была бутылка пива, и пиво было какого-то местного разлива.
Костя почему-то остановился. Он, видно, думал, что ему снова что-то скажут, но никто ничего ему не сказал. Он двинулся через плацкарт, и здесь, в плацкарте, было как-то особенно весело.
Одно из мест было занято железнодорожниками. Трое средних лет мужчин пили водку с молодыми железнодорожницами.
-Наливай полный! - крикнула девушка.
Костя приостановился, чтобы посмотреть, что там происходит. Железнодорожники вынули большие граненые стаканы, по 250 грамм, наполнили их до краев.
- 5 стаканов по 250, - посчитал Костя.
Стаканы были подняты в воздух.
-Кто первей, - сипло произнес толстый прокладчик.
-Я! - крикнула девушка с озорными глазами.
Они чокнулись и, громко глотая, принялись пить. Костя стоял, как вкопанный, пока кто-то не похлопал его по спине. Тогда, не оборачиваясь, он двинулся дальше.