— Айрби!
— Петькин — король Айрнби.
— Десять.
— Девять.
— Восемь.
— Ком он, ком он.
— Семь.
— Трейсеры побеждают реальность!
— Шесть.
— Пять.
— Я — неотразим. Я — самый сексуальный парень на планете.
— Четыре.
— Только я. Хоп, хоп.
— Три.
— Мой любимый писатель — Стогоff.
— Два.
— Я — один из новой продвинутой молодежи.
— Один.
— О, Е, камрад Буффало, я помню о тебе. Я заберу тебя из темных узеней ФСБ.
— Старт!
Саша рванулся вперед. На самом деле, он был очень хорошим трейсером. Но, как и многие другие молодые люди, он воспринимал все естественно. А именно — как временное явление. Но он сам не думал об этом. Все естественно. Он отбрасывал одни увлечения и приходил к другим. Несколько лет назад Петькин решил, что он — web-дизайнер. Он выучил HTML. Создал сайт 3D-people, жизнь и пирофагия. Этот сайт посещало несколько человек, и все они были 3D, то есть, очень продвинутыми. Потом — ушел HTML. Саша был рэппер. Потом — Айр-н-би. Потом — попытка попасть на ДОМ2. Потом — отборочный тур на «Фабрику звезд». Ну и, наконец, паркур. И здесь Александр преуспел.
И вот, был старт. И он побежал. Он был настроен, как никогда. Но что же ждало его за дверью?
Хотя, все начиналось хорошо. Он был лидером. Растолкав зрителей, он первым добежал до тамбура. Но что ждало его потом?
В другом вагоне?
И было ли это поездом?
Впереди открывался ровный коридор. Он был раза в два шире, нежели вагон. Он также был и длиннее. На потолке горели квадратные плафоны.
Окон не было.
Зато было множество преград, через которые предстояло прыгать.
Все это вывело Петькина из равновесия. Соперник же задумываться не стал, а поскакал через эти преграды, как тушканчик. Саша увидел его пятки.
Кеды.
Мерзкие белые кеды. Он ненавидел белые кеды. Был один парень, Сергей Сливов, ник Sliva, а также камрад Тупой, а также ник BBC 0208, он постоянно Петькина обходил. Нет, Петькин его тоже обходил. Слива часто был не в форме, он злоупотреблял спиртными напитками. Будучи с бодуна, особенно не набегаешься. Но — когда он был в форме, он приходил первей. Он был худым и длинным и прыгал точь в точь, как и этот, черный паркурист. Он носил кеды. Белые кеды.
— Черт, — Саша разозлился, — это Слива.
Конечно, доказать это было невозможно. Слива, не Слива, а Саша и понятия не имел, что его ждет на дистанции. Он живо проскочил почти весь вагон. Он делал, все что мог, но дистанция не сокращалась. Он видел лишь пятки.
Уже после тридцати метров пути ему расхотелось кричать «Хоп, хоп, хоп». Скорость была бешеной. И вот, в один из моментов, когда он, ухватившись за поручень, вскарабкался на металлический стол, он увидел, что едва не схватили за ногу.
Да. Это так и было. Внизу щелкнули челюсти какого-то существа.
Клац!
Он едва не остался без ноги.
— А-а-а-а-а-а-а, — завопил он, концентрируя энергию, — йо-у-у-у-у, йо-ху-у-у-у-у.
Вагон закончился. Черная дверь. Долбанный трейсер закрыл ее, и Саше пришлось приложить все свои усилия. При чем, он не сумел сделать это с первого раза.
Он напрягся.
— И-й-й-й-й-е.
Никакого эффекта. Он едва не заплакал. Так легко проиграть! Но ведь это не по правилам. Еще раз. Еще. Есть. Открывается. Сволочи!
Он выбежал. С разгону. И тотчас какая-та гадина едва не выклевала ему глаз. Это была птица с длинным клювом. Он увернулся, запрыгнул на стену, а там сидела сороконжка, и он взлетел. Взлетел над сороконожкой. И тогда стало ясно, что вагон открыт.
Вагон — платформа.
Поезд едет через город — какой-то невозможный город. Как будто его нарисовал Малевич. Даже и понять нельзя — трехмерный он или нет.
Вся платформа — настоящая полоса препятствий. Соперника же нигде не видно.
— Хорошо! — закричал он. — Хорошо. А где же правила.
И он продолжал бежать. Новая стена. А на ней — птица-скальпель. Хитрые, и в то же время, пустые акульи глаза. Абсолют зла и глупости.
Скальпель полоснул Сашу по руке, но — с внешней стороны. Иначе бы он вскрыл ему все вены. Петькин ударил птицу-скальпель по глазам, и она отлетела в сторону.
— Как вам это нравится, — услышал Костя.
Ему передали бокал с алкогольным коктейлем. Он оторвался от экрана, на котором показывали дуэль трейсеров и посмотрел на собеседника.
На этот раз он был достаточно нейтрален. Строгий костюм, доброжелательный взгляд. Немного лишнего веса. Доброта и добропорядочность.
Костя потянул коктейль через трубочку.
— Это — обед? — спросил он.
— Что ты, мой друг, — ответил он, — правила устанавливает твое сознание. И то, насколько оно открыто для перемен, и есть показатель. Ты должен строить или разрушить внутри себя. Никто за тебя ничего не сделает. Те, кто приходят на готовое, рано или поздно оказываются на тарелке. Запомни это.