— Ты не можешь использовать магию, чтобы сбежать?
— Я бессильна. Не в состоянии использовать свой источник зелёной энергии, не в состоянии даже исцелиться. — Как угрюмо она говорила. Как опустошённо.
— Неужели Люцифер не придёт тебя спасти?
Она подняла бровь.
— Люцифер? Серьёзно? Ты встречался с ним? Или слышал про его взгляды на героизм?
Адексиос покраснел.
— Да, слышал. Так что о спасении не может быть и речи. Если ты не возражаешь, я вернусь к капитану Немо, у тебя есть предположения, зачем мы ему?
Гея пожала плечами.
— Я знаю столько же, сколько и ты. Я не видела Немо с тех пор, как очнулась в этой клетке, а эти лягмены не особо разговорчивы. Как вы здесь оказались? Последнее, что мы о вас слышали — вы разбили лагерь в дебрях, но их затопило, и никто не мог вас найти.
Пришла его очередь пожимать плечами.
— Мы плыли по новому морю. Однако кто-то не пришёл в восторг от нашего присутствия и призвал Кракенов. Во время битвы нас парализовало, а затем мы очнулись на берегу острова в смертном мире.
— Значит, мы на Земле. А я-то всё гадала. Я никогда не сталкивалась с существами, держащими нас в плену, ни в Аду, ни на Земле.
— Если ты никогда таких не встречала, откуда они взялись?
— Рискну предположить, что оттуда же, откуда вытащили Немо. Другими словами, из другого мира.
Адексиос включил мозг на полную, складывая вместе разрозненные факты и ища ответы на вопросы.
— Думаешь, они пришли через тот портал?
— Возможно. Совпадений не бывает. Хотя, тот, кто выступил против нас, ещё не показал своего лица и не заявил о намерениях.
— Кстати, о намерениях, не знаю, как ты, но мне совсем не хочется торчать в этой клетке и смотреть, что они задумали.
— У тебя есть план побега? — спросила Гея, её глаза загорелись зелёным светом, по которому её все и узнавали.
— Теперь есть.
Разговаривая с Геей и забыв о решении притворяться спящим, он осматривался. Клетки, в которых их держали, свисали со скалистого потолка пещеры над водой. Сама же пещера оказалась огромной, по крайней мере, два или три десятка фута в высоту и очень длинная, а большая часть пола залита водой. Только полоска песка, где сидели лягмены, разговаривая между собой и игнорируя пленников, осталась не затопленной.
Адексиос уже знал, что есть тоннель из джунглей к пещере, но, учитывая дневной свет в дальнем конце пещеры и солёный воздух, не нужно быть гением, чтобы догадаться о наличии прохода, ведущего к морю. Или, лучше сказать, парадная дверь для любопытного морского чудовища, влюблённого в паромщика? Из воды поднялся знакомый глаз, который не видели лягмены. Прижавшись лицом к прутьям решётки, Адексиос прошептал:
— Вот и ты, солнце.
— Что-о-о? — пробормотала Валаска.
Факт её ответа поразил. Адексиос взглянул на Валаску и увидел, что она смотрит на него мутным глазом.
— Ты проснулась как раз вовремя, — поддразнил он. — Едва не пропустила, как я спасаю твою голую задницу.
— Спа-а-а-са-а-е-ешь? — Она с трудом поднялась на колени, но замерла, открыв глаза и уставившись на клетку. — Это решётка?
— Нас схватили лягмены.
Валаска рухнула на пол своей тюрьмы.
— Тьфу. Позор. Ужас.
Пока его амазонка-любовница стенала на их судьбу, а также расписывала различные способы, которыми планировала приготовить своих похитителей, Адексиос сосредоточился на определённом существе, которое парило рядом.
— Привет, лапа, — прошептал он. — Ты меня нашла. Такая умничка.
Шар подпрыгнул и заморгал от удовольствия.
— Держу пари, ты хочешь ещё шоколада.
Стебель сильно качнулся.
— Какая жалость, что эти мерзкие лягушки забрали мой рюкзак с заначкой, — сказал Адексиос со вздохом. — Наверное, они сейчас уплетают последний вкусный шоколадный батончик.
Глаз повернулся и уставился на лягменов, которые что-то бормотали и булькали, не обращая внимания на происходящее.
— Если бы я только мог забрать у них рюкзак, был бы счастлив.
Плюх. Гигантский шар скользнул под воду.
— Думаешь, сработает? — спросила Гея.
Судя по крикам, когда щупальца вылезли из воды и потащили лягменов к смерти в воде с громким хрустом.
— Я бы сказал, что мы в лучшем положении, чем десять минут назад.
В мгновение ока в пещере стало тихо. Даже Валаска перестала ныть на достаточный промежуток времени, чтобы посмотреть сквозь прутья и пробормотать: