В памяти всплыл недавний разговор с Кимом:
— Не понимаю, зачем он напал? Мы ведь ничего им не сделали, мы даже не знакомы. Странный человек.
— Это не человек, а гондон, — ответил я. — Если бы не спешка, он бы нас убил. Просто потому что может.
— Гондон… — процедил я. В играх таких обычно называют пэкашерами, но здесь не игра. Здесь наши жизни реальны, более того, на кону наши души.
— Стой, Олаф! Подожди! — вмешался Ульрих. — Не надо, не трогай их.
— С какого фига? — хмыкнул Олаф. — У нас был уговор, или ты забыл? Никто не должен выжить. Забираем все наработки по проклятью, и занимаемся этим делом сами.
Ульрих потупил взгляд. На миг показалось, что маг отступит, но он тихо сказал:
— Не надо. Они спасли нам жизни. Если бы не эти парни, нас бы разорвали полуночницы. За мной долг.
Фыркнув, Олаф с недовольной миной убрал в ножны меч.
— Хорошо, Ульрих, но это в последний раз, когда я иду тебе на уступки. Я, между прочим, на тебя заклинание Света потратил, козлина ты голубая! — Он развернулся и ткнул пальцем в латной перчатке мне в грудь: — Проваливайте на хрен. Бегите отсюда, и чтобы я вас тут больше не видел. Забудьте о поле и проклятье. Если вернетесь — вам хана. Ясно?
— Ясно, — скрипнул я зубами.
— Так какого фига стоишь? Пшел отсюда!
Ничего не оставалось, как развернуться и пойти прочь, стараясь при этом не растерять остатки самообладания.
Глава 20. Какая-то фигня
Над полем медленно поднималось солнце, облизывая округу холодным стерильным светом. Мы с Кимом брели вдоль рва, отделяющего поле от пролеска с колючим кустарником. Настроение было препоганое. Шиза несколько раз пытался мне доказать, что я редкий идиот, и каждый раз я соглашался — не хотелось спорить с глюком, пусть думает что хочет, плевать. Глюк понял, что потроллить не выйдет, и быстро ретировался, спрятав ментальные щупальца в глубине моей черной душонки.
— Мы ведь не уйдем? — вопрос Кима прозвучал как утверждение.
— Конечно нет.
— Тогда какой план?
— Сделаем привал. Надо перекусить и восстановить силы. К тому же за убийство полуночниц что-то капнуло, я даже взял новый уровень.
— Эх… А я немного не дотянул. Еще бы одно сражение, и тогда точно получил бы шестой.
— Ничего, еще оторвемся. Сейчас отдохнем, помедитируем и разберемся со статами. А потом можно и над планом подумать.
— Давай сядем вон там, — кореец указал на небольшую полянку, обрамленную кустарником.
— Нет, сядем здесь, в поле, — я демонстративно перешагнул ров и уселся в пшеницу. — Будем считать это знаком протеста.
— А если Олаф за нами следит? Он же четко сказал, чтоб нас не было в поле. Я может не очень умный, но понимаю, что сразиться с ним и его рыцарями мы не сможем, нас быстро убьют. Это не потому что мы трусливые или еще что-то, это из-за разницы в уровнях и силе. У нас пятые уровни, а у него пятнадцатый. Сол свидетель, опять умирать совсем не хочется. Это было так больно и мучительно… Так по-настоящему.
— Олаф не придет, — заверил я, расстелив плащ вместо скатерти, и достав из сумки бутерброды. — Он списал нас со счетов. Думает, что мы испугались его величества и бежим в город, роняя тапки. Олаф — самоуверенный индюк, и хренов пэкашер. В реале таким морды бьют.
— Но здесь он легко набьет морды нам.
— Увы и ах. Но ничего, еще посмотрим. Мы ведь рано или поздно прокачаемся и соберем свою команду, а Земля ведь круглая…
— Ты хотел сказать: Ад круглый?
Мы дружно рассмеялись. Конечно, что может быть круглее кругов Ада? За веселым разговором бутерброды с салом и чесноком улетели с завидной скоростью. Запив нехитрую снедь элем, который я надыбал на кухне борделя «У Веселой Найры», Ким решил, что не мешало бы вздремнуть. Расстелил куртку прямо на пшенице, и меньше чем через минуту захрапел.
Я цедил эль и любовался рассветом. Солнце странное, кроваво-красное и пульсирующее, как выдранное из груди сердце, но все же это солнце, смотреть на него приятно. К тому же загробный мир по-своему хорош, кажется, я начинаю привыкать к его необычности и уродству. События минувшей ночи лихо пощекотали нервы. Пожар, трупы в поле, бой с полуночницами и появление Олафа — все это дико вымотало. Надоела несправедливость. Разве Олаф вправе так поступать? Он сговорился с магами, и убил грешников, которые выжили после нападения полуночниц. И все ради выгоды, ради денег.