— Из-за всего этого насилия.
— Да. Мне так казалось.
Сердце сжимается.
— Так что же произошло? Очевидно, вы стали друзьями... и все такое.
— Я вторгся в его жизнь. Катрина, женщина, с которой ты встретилась раньше, была школьной возлюбленной Каина. Я трахнул ее в сарае во время обеда. Ходили слухи, и я знал, что рано или поздно он наткнется на нас... и он наткнулся. Вскоре после этого они расстались.
— Это... — я теряюсь в словах.
На его лице нет ни капли сожаления.
— Он не любил ее. Она была просто еще одной опорой в его жизни. Он даже не расстроился, —хмурится он. — А потом мы подружились. Я подумал, что если смогу помочь унять гнев, который он испытывал... ему будет лучше.
— Как унять?
Его губы трогает легкая улыбка: — Думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы ответить на этот вопрос самостоятельно.
— Ты трахнул его.
— На тот момент нет. Это было не совсем мое. Я не был против, просто предпочитал киску, а член рядом. Мне нравилось делиться. Точнее, смотреть, как телка, которую трахаю, трахает кого-то другого... пока я трахаю ее. Отчасти это было соревнование. Остальное было сплошным кайфом и моими собственными извращениями.
— Ладно, поняла. Вы вместе трахали одних и тех же девушек, — выдыхаю я.
Не хочу навредить, но это не значит, что мне нравится слушать обо всех девушках, которые были до меня. Нервы сжимаются в животе, когда в голове проносятся слова Катрины, сказанные ранее.
— Одна из девушек умерла? Это то, о чем говорила Катрина?
Морщинка на его лбу становится глубже.
— У нас с Каином была только одна девушка. Учительница естествознания миссис Миллер. Она... не могу этого объяснить. Кристи была особенной. Великолепная и завораживающая одновременно. Но я не был влюблен в нее. Между нами не было связи, только взаимное уважение. Она не осуждала меня и не пыталась изменить, а я не осуждал и не менял ее. Но если мне кто-то был нужен, я знал, что она рядом. Без притворства и всякой ерунды. В каком-то смысле она, наверное, была мне самой близкой матерью, которая когда-либо у меня была.
У меня внутри все переворачивается.
— Это...
— Тревожно? Да, возможно. Но нас обоих это не волновало. Что было, то было. У меня были свои проблемы, у нее — свои. Наши демоны прекрасно уживались вместе... пока Каин не взял верх.
— Что ты имеешь в виду?
— Сначала нам троим было весело. Но потом все приняло другой оборот. Мрачный.
— Как это?
Его ноздри раздуваются от непроизвольного вздоха: — Каин зашел слишком далеко. Он начал причинять ей боль во время секса, и не в хорошем смысле. Он перестал дразнить ее... перестал заботиться о том, кончает она или нет. Было похоже, что он вымещает на ней весь свой гнев. Сначала я думал, что он делает это, чтобы доказать свою мужественность или что-то в этом роде, раз уж мы начали развлекаться без нее. Но все было гораздо серьезнее.
От его слов сдавливает грудь.
— Ты сделал что-нибудь, чтобы остановить это?
— Я не из тех, кто нянчится с другими и принимает за них решения. Мне не нравится вмешиваться в личное дерьмо людей. Однако я напомнил Кристи, что она не обязана делать то, чего не хочет... и, в конце концов, перестал приглашать ее.
— Ты поступил правильно.
Хотя он и не хотел вмешиваться, очевидно, что пытался защитить ее от Каина.
— Не совсем, — в его голосе звучит сожаление. — Хотел бы я сказать, что это было исключительно в ее интересах, но в тот момент мои чувства к Каину были слишком сильны. Это было больше, чем дружба. Больше, чем романтика. Черт, даже больше, чем секс. Я хотел спасти его от самого себя. Оттащить от края пропасти, — он отводит взгляд. — Думал, что помогаю ему, но в итоге создал монстра.
— Что-то вроде Франкенштейна.
— Именно, — он опирается на руки, нависая надо мной. — Но он был моим монстром, Иден. Я не мог отвернуться от него.
Касаюсь его лица. Дэмиен должен знать, что проблемы Каина — не его вина.
— Любовь к монстру не делает тебя таковым.
Он отворачивается от моего прикосновения, словно я обжигаю его, а затем отрывает одну руку с пола. Дает шанс уйти, если захочу.
Но я этого не делаю. Хочу остаться прямо здесь, на этом полу, с ним.
Хочу, чтобы он продолжал обнажать мне свою душу... чтобы я могла найти способ сделать ее лучше.
— Ты не монстр, — шепчу я, опуская его руку обратно. — Каин может быть, но не ты.
— Не обманывай себя, Иден. Каин — один уровень зла, а я — другой, — хриплым голосом он выдавливает из себя. — Но ты не такая. И никогда не была. И именно в этом кроется огромная разница между нами. Ты по своей сути добра. А я нет, и Каин тоже.