Его лицо становится белым как простыня.
— Подожди минутку...
— Не могу. У нас мало времени, помнишь?
Он сопротивляется как рыба на крючке, пока тащу его за аквариум, чтобы Иден могла присутствовать на шоу в первых рядах. Ирония судьбы.
Сморщившись, хватаю его вялый член.
— Если подумать, давай заключим сделку.
Каин, кажется, расслабляется: — Все, что захочешь.
Смотрю на Иден: — Мне нужна помощь.
Она морщит нос: — Тьфу. Я уже однажды имела дело с его членом...
— Мне нужно, чтобы ты подержала телефон, чтобы он мог позвонить Маргарет и сказать ей, что плохо себя чувствует.
— Это я могу сделать.
Забрав его телефон со стола, она присоединяется к нам у аквариума.
Хватаю Каина за лицо. Это важно, поэтому он должен быть внимательным.
— Скажи ей что-нибудь, и сморщенный кусок кожи, который сейчас пытается заползти внутрь твоего тела — иначе называемый твоим пенисом, — станет пищей для пираньи. Понял?
Он с трудом сглатывает: — Да.
— И даже не думай использовать кодовое слово.
Он кивает, и Иден нажимает кнопку.
Мгновение спустя по громкой связи раздается голос Маргарет: — Привет, я тебя повсюду ищу. Где ты?
— Я прятался в ванной. Неважно себя чувствую.
— О, нет. В какой ванной? Я найду тебя.
Наклоняю Каина к аквариуму.
— Я больше не в ванной. Уже в машине, еду домой.
— То есть ты просто ушел с бала, никому не сказав?
Каин закатывает глаза: — Сообщаю тебе сейчас. Как я уже говорил, неважно себя чувствую.
Маргарет цокает: — Нервничаешь из-за выборов, да? Если хочешь, я могу уйти и принести тебе супа?
— Нет, — быстро говорит Каин, — думаю, мне лучше расслабиться и привести голову в порядок перед важным днем. Поговорим завтра, хорошо?
Нет, не поговорите.
— Конечно. Я напишу тебе, когда буду уходить, чтобы узнать, не передумал ли ты насчет супа.
Эта женщина ни хрена не понимает намеков.
Каин недолго колеблется, и я пинаю его.
— Хорошо, но если не отвечу, значит, заснул.
Она вздыхает: — Ладно. Я, наверное, все равно скоро уйду. Папа сказал, что от еды у него начался сильный рефлюкс, и мы оба устали смотреть на твою капризную падчери...
Иден отключает звонок и бросает телефон в аквариум.
— Упс, — она подходит к креслу и садится. — Просто из любопытства, Каин, Маргарет не спрашивала тебя о наших близких отношениях после вчерашнего ужина?
Каин прочищает горло: — Спрашивала.
Иден скрещивает ноги.
— И что ты ей сказал?
Каин отводит взгляд: — Я справился с этим.
— Точно, — боль искажает ее лицо. — И под «справился» ты подразумеваешь, что свалил все на меня. Потому что не дай Бог тебе взять на себя ответственность за что-либо.
Каин, безжалостный ублюдок, пытается прорваться через лазейку, которой нет: — Мне жаль...
— Нет, — она смотрит сквозь него. — Если бы это было так, ты бы давным-давно перестал причинять боль и использовать людей.
— Иден...
— Хватит, Каин, — усмехаюсь я. — Ты снова теряешь концентрацию.
Ставлю его так, чтобы кончик члена касался аквариума.
— Слушай, я не собираюсь все усложнять. Считай, что это моя особая версия теста на детекторе лжи. За каждый вопрос, на который ты откажешься отвечать или попытаешься солгать, твой член отправляется в аквариум. Однако должен предупредить, что мое терпение на исходе. Я предлагаю тебе сделать себе одолжение и говорить только правду.
— Это и есть твой грандиозный план? — ухмыляется он. — К твоему сведению, умник, признание человека, сделанное под принуждением, не имеет силы в суде.
— К счастью, я не заинтересован в том, чтобы судья или присяжные услышали правду, мне важно, чтобы ее услышала Иден.
На лице Иден отражается замешательство: — Я уже знаю...
— Не все. Дело не только в том, что Каин убил свою семью и шантажирует меня.
Каин качает головой: — Это неправда. Я никогда...
— И мы отправляемся в аквариум, — вмешиваюсь я. — Боже, это не заняло много времени.
— Подожди, — кричит Каин, — ладно, — он смотрит на Иден. — Я сделал это. Ты сказал, что я должен рассказать правду, верно? Ну, вот она. Они издевались надо мной годами, — он прерывисто вздыхает, — в конце концов, мне это надоело, и я убил их, — его глаза стекленеют. — Я больше не мог этого выносить, Иден. Если это делает меня ужасным человеком, пусть будет так.
— Это не то, что делает тебя ужасным, — говорит Иден, тыча ногтем в стол. — Ты обвиняешь в убийстве невинную женщину, а затем шантажируешь Дэмиена, когда он всего лишь пытался тебе помочь.