Это было не единственное место в книге, отчего Наталия так завелась.
Да, на сей раз в ее словах и в ее голосе слышались только обида и злость. И, если честно, Наташа была совершенно пьяна. Она обвиняла Лимонова во всех смертных грехах и разве что не проклинала его. Она обещала, что «Боров с ним разберется» (каким образом Боров мог «разобраться» с человеком, сидящим за решеткой, Медведева не уточнила; но не думаю, что она хотела, чтобы Боров и сам оказался в «третьяке» Саратовского централа ради мести за оскорбленную честь своей любовницы). Она ругала и меня за то, что я взялся защищать Лимонова и ношусь с ним, как будто он мне сват или брат.
— Он там что — вообще обнаглел?.. Нахуй мне его книжки!.. Пусть себя описывает… — басила она в трубку, растягивая слова. — Передай ему все, что я о нем думаю!..
Это продолжалось долго. Очень долго. А вести подобные разговоры с пьяной женщиной да еще на ночь глядя — занятие, согласитесь, малоприятное.
И только пообещав Наташе, что я обязательно передам Лимонову все ею сказанное «слово в слово», мне кое-как удалось ее успокоить.
Я, конечно, рассказал Лимонову о своем разговоре с Медведевой, но слово в слово его не передал, — у Лимонова в тот момент и без этого было много переживаний.
Может, сейчас данные записки хоть в какой-то степени смягчат мою вину перед Наташей?..
А всего через четыре с половиной месяца после ее смерти и четыре месяца после торжественного празднования 60-летия Лимонова в ЦДЛ он вышел на свободу.
Ходатайство о его условно-досрочном освобождении подписали сразу несколько депутатов Государственной думы, включая и Жириновского.
То было жаркое лето 2003 года, когда такое «вольнодумство» в России еще допускалось, хотя она уже и была путинской.
Но пройдет год-два и все изменится: чекисты расправят плечи и задерут головы; депутаты начнут бояться кремлевской тени; прокуроры — собственной (для этого и был создан Следственный комитет России); последние независимые телеканалы прекратят свое существование; суды, обласканные властью и не боящиеся гласности (которой попросту не станет), прекратят выносить оправдательные приговоры по политическим делам (да и по другим, на всякий случай, тоже); «права человека» станут пустыми словами (и почти такими же ругательными, как «демократ» и «либерал»); свобода слова уйдет в «подполье» Интернета; а уж про «Коррозию металла» или Борова в «приличном обществе» и говорить будет неудобно — «анахронизм».
Может быть, Наталия Медведева все это предчувствовала?..
Режиссер Лиля Вьюгина несколько лет назад сняла для телевидения документальный фильм о Наталии Медведевой. Но из-за Лимонова (которого невозможно было обойти стороной в фильме) его не решился показать ни один российский телеканал. Фильм назывался очень красиво и точно: «Большая Медведица».
Думаю, Лиля простит меня, если я так и озаглавлю этот свой рассказ, — лучшего названия для него не придумать.
Рукописи не крадут
В конце 2001 года Следственное управление ФСБ России, занимавшееся делом Лимонова с апреля, после сенсационного задержания Эдуарда и нескольких его товарищей на глухой таежной заимке в заснеженных Алтайских горах приступило к выполнению требований статьи 217 УПК РФ, то есть к ознакомлению подсудимых и их защитников с материалами этого дела.
Так как дело получилось у них многотомное, то, чтобы тщательно изучить все собранные чекистами «доказательства вины» обвиняемых (показания многочисленных свидетелей, акты всевозможных экспертиз и прочее), требовалось значительное время.
Наши подзащитные знакомились с делом практически ежедневно.
Здание СУ ФСБ располагается на территории Лефортовской тюрьмы, и подследственных доставляют в кабинеты к следователям-чекистам по системе тюремных коридоров и закрытых переходов, что существенно облегчает работу следователей. Им не приходится ежедневно ездить в Лефортово, как это делают следователи СК (тогда — прокуратуры) и МВД, а затем в порядке живой очереди (наравне с адвокатами) занимать кабинеты с мозаичными витражами на окнах.
Но мы, адвокаты, в силу занятости по другим делам и иным причинам приезжали в СУ ФСБ знакомиться с материалами «дела Лимонова» не так часто — два-три раза в неделю, а то и реже.
У меня, помимо дела Лимонова, было много и иных дел, к тому же в январе следующего, 2002 года я планировал традиционно отправиться на месяц в отпуск в Таиланд. Поэтому и попросил одного своего коллегу, адвоката Юрия Иванова, помочь мне принять участие в защите Лимонова и заменять меня, по мере необходимости, на стадии ознакомления с материалами дела.