Этапировав обвиняемых в Саратов, Лимонова, Силину, Карягина и Лалетина сразу поместили в центральную тюрьму. А вот «несговорчивых» Сергея Аксенова и Владимира Пентелюка (для устрашения и большей изоляции) отвезли в город Энгельс, в СИЗО-2. Этот следственный изолятор располагался в здании бывшего БУР (барака усиленного режима) прямо на территории «Двойки» — колонии строго режима № 2 города Энгельса.
Там в очень жестких условиях ребята и провели первые полгода на саратовской земле. Туда же осенью 2001-го на пару недель перевели и Лимонова после того, как он дал пространное интервью телеканалу НТВ. Но позже этот следственный изолятор закрыли, так как он «не отвечал современным требованиям, предъявляемым к подобным заведениям мировым сообществом». В результате чего все наши подзащитные оказались в итоге в Саратовском централе.
И вот в конце июля началась подготовка к судебному процессу: новые защитники стали знакомиться с материалами дела, перечитывали их и мы с Лимоновым. И когда он попросил, чтобы я взял на себя еще и защиту Сергея Аксенова, я предложил адвокату Мишину работать в паре со мной.
Но тут я исходил еще вот из чего. Аксенов позиционировался обвинением как учредитель газеты «Лимонка» (и он формально действительно таковым являлся некоторое время перед задержанием, хотя, конечно же, финансировал и издавал газету всегда сам Лимонов за счет своих собственных средств). В силу этого обвинение считало Аксенова лицом наиболее приближенным из всех обвиняемых к вождю НБП. Спорить с этими утверждениями было бессмысленно. И, продумывая линию защиты еще в Лефортово, мы с Эдуардом решили, что используем факт учредительства Аксеновым газеты для его же пользы: покажем суду, что этот образованный и умный молодой человек — вовсе не маргинал (какими следователи представляли всех обвиняемых, кроме, разумеется, самого Лимонова), а начинающий бизнесмен и меценат, симпатизирующий революционерам. Этакий современный Савва Морозов. Сергею впоследствии только и оставалось стать таковым или сделаться профессиональным революционером.
А раз так, то нам ни в коем случае нельзя было признаваться, что ни у самого Аксенова, ни у его родителей (убитой горем матери и у отца-инвалида, проживавших во Владимире) не было средств на оплату услуг адвокатов. Возьми он защитника по назначению, и придуманная нами легенда о «казначее партии» мигом бы лопнула (да простит нам Господь это маленькое лукавство!).
Десять тысяч рублей (то есть около 300 долларов США), что смогла выкроить из скудного семейного бюджета и привезти в Саратов мама Сергея, хотя я ее не просил об этом и тут же раздал деньги адвокатам других подсудимых, не хватило бы даже на одну квалифицированную юридическую консультацию, не говоря уж о проведении такого сложного и длительного судебного процесса. Поэтому пришлось для общей пользы дела скрыть это от суда и заявить, что Эдуарда Савенко (Лимонова) и Сергея Аксенова будем защищать мы с Андреем Мишиным — вдвоем.
С этого момента перечитывать материалы дела мы начали все вместе. Длилось это целый месяц. И происходило в здании областного суда, куда стали ежедневно доставлять и Лимонова с Аксеновым.
Следует отметить, что в данном процессе нам помогал еще один защитник — депутат Государственной думы Виктор Черепков. Он не только почти постоянно присутствовал на судебных заседаниях, перебравшись на время процесса в Саратов и открыв там свою общественную приемную, но и оперативно реагировал на все нарушения прав наших подзащитных либо на притеснения нацболов со стороны местных правоохранительных органов.
Парни и девушки, члены НБП, съехались в Саратов со всей страны, чтобы морально поддерживать своих товарищей, покупали для них продукты и одежду, носили им (даже тем, кто пошел на сотрудничество со следствием) передачи. Периодически приезжали в Саратов и те, кто должен был выступать в суде в качестве свидетелей. И первых, и вторых выслеживали и постоянно притесняли местные чекисты и менты.
Можно по-разному относиться к фигуре Черепкова, к его политическим высказываниям или отдельным поступкам, но я обязан заявить со всей ответственностью, что без помощи Виктора Ивановича нам всем было бы намного сложнее работать в Саратове.
Черепков сразу и абсолютно бескорыстно откликнулся на мое предложение принять участие в процессе в качестве общественного защитника Эдуарда Лимонова, с которым он до этого вообще не был знаком, но знал и ценил его как писателя и публициста. Черепков прилетел в Саратов, и мы, согласовав с ним линию поведения, добились-таки того, что суд удовлетворил наше ходатайство, допустив Виктора Ивановича к участию в деле. Хотя перед этим отказал в аналогичной просьбе по трем другим кандидатурам, включая и кандидатуру писателя Александра Проханова.