— Здравствуй, Григорий, — поприветствовал он известнейшего имперского лекаря, подходя к нам.
— И тебе не хворать, Павел, — так же сухо отозвался Распутин и тут же, не дожидаясь вопроса добавил: — С ним сейчас всё в порядке.
— Спасибо, — кивнул Лазарев-старший, а затем повернулся ко мне. — Значит, это вы тот молодой человек, про которого я слышал.
Забавно, но в его голосе в этот раз появились эмоции. Что-то среднее между любопытством и чем-то вроде… снисходительности?
— Зависит от того, что вы слышали, — не стал тушеваться и посмотрел ему в глаза.
Граф посмотрел на меня пару секунд, а затем коротко улыбнулся.
— Наглец. Сын не врал, — как-то совсем по-доброму произнёс он, а затем протянул мне руку. — Григорий сказал, что Рома жив только благодаря тому, что ты позвонил ему так быстро.
На рукопожатие я ответил, но всё же бросил подозрительный взгляд сначала на стоящего предо мной графа, а затем и на Распутина. Эмоции что одного, что другого оставались для меня тайной, но я уже привык к этому.
— Я уже говорил с ним по телефону, — между тем пояснил Распутин. — И да. Это чистая правда. Если и есть кого благодарить за жизнь твоего сына, Павел, то в первую очередь именно этого молодого человека.
— И я благодарен. — Граф серьёзно посмотрел на меня. — Лазаревы никогда не забывают свои долги, молодой человек. Не важно, кто вы такой. Если когда-нибудь вам потребуется помощь, двери моего дома будут для вас открыты.
— Благодарю, ваша светлость, — не придумал я ничего лучше. — Но…
— Отпустите меня! Что вы делаете⁈
Испуганный и полный паники вопль эхом отразился от стен подземного паркинга, моментально переполошив всех присутствующих. Охрана Лазарева тут же окружила своего господина и микроавтобус, где лежал Роман, выхватив оружие и направив стволы пистолетов в сторону кричащей девушки, что пыталась выбраться из полицейской машины.
Забыв о высоких господах, я тут же кинулся туда.
— Отпустите меня! Да что вы творите⁈ — вопила она, пытаясь выскочить из машины, удерживаемая сразу двумя полицейскими.
А меня поразило, какие изменения произошли с ней всего за секунду. Как будто два разных человека. Холоднокровная злая убийца куда-то исчезла, оставив после себя напуганную до ужаса молодую девушку, которая абсолютно не понимала, что вообще происходит.
— Разойдитесь! — громыхнул голос за моей спиной.
Старший Лазарев прошёл мимо меня, и, кажется, даже полицейские струхнули и отошли в сторону, за исключением тех, что продолжали удерживать Юлию.
Увидев идущего к ней графа Лазарева, она вмиг замерла, словно дрожащая лань перед загнавшим её в ловушку тигром.
— Кто ты такая и почему пыталась убить моего сына? — спросил он таким голосом, будто готов прямо тут вынести ей приговор и тут же привести его в исполнение.
— Я… я ничего не делала, — всхлипнула она дрожащим голосом. — Это… это какая-то ошибка…
— Девочка, ты напала на моего сына. С отравленным клинком. — Лазарев наклонился к ней, заставив её буквально вжаться в руки удерживающих её полицейских. — Спрашиваю ещё раз: зачем ты пыталась убить моего сына⁈
В его голосе звучала такая угроза, что я ожидал, что Юлия прямо тут потеряет сознание. На её бледном, испуганном лице царило полное непонимание.
— Я ничего не делала, — сдавленным, дрожащим голосом произнесла она. — Правда… поверьте мне, прошу! Я никогда бы не сделала ничего подобного!
Я стоял, слушал её слова и анализировал её эмоции. Что за бред? Она искренна! Говорила абсолютно честно!
Я не мог определять, лжёт ли человек или нет. Давно уже понял, что мои способности так не работали. Но опыта общения в этой и прошлой жизнях в купе со своим способностями мне хватало с головой, чтобы определять, искренен ли человек.
И прямо сейчас она говорила чистую правду. Хотя нет. Не так. Она была в ней уверена.
Осторожно протиснувшись вперед, подошёл к графу.
— Ваше сиятельство, позвольте я задам ей вопрос?
Старший Лазарев бросил на меня быстрый взгляд и махнул рукой в сторону Юлии.
— Юлия, вы помните меня? — постарался я выглядеть как можно более безобидно.
— Что?
— Мы встречались с вами, — напомнил я ей. — Помните?
— В… вы адвокат…
— В точку, — тепло улыбнулся ей, стараясь не вспоминать, с какими глазами она пыталась меня на ремни порезать всего сорок минут назад. — Скажите, зачем вы пытались меня убить?
— Да не делала я этого! — едва не закричала она, и на её глазах появились слёзы. — Прошу, пожалуйста, поверьте мне, я бы никогда не сделала ничего подобного.