— Кажется, я сказал, чтобы к нему никого не пускали, — недовольно буркнул он. — Что такого непонятного в слове «никого»? И какого чёрта она здесь делает? А, плевать. Пшёл вон отсюда.
Обрадованного возможностю свалить наконец свою проблему на чужие плечи мужика как ветром сдуло.
— Идиоты, — покачал головой мужчина, проводив своего подчинённого недовольным взглядом, а затем вошёл в палату, прикрыв за собой дверь. — Могу я поговорить с этим молодым человеком наедине?
Этот вопрос он адресовал уже Марине, но её ответ я опередил.
— А вы, собственно, кто такой?
— Старший следователь Геннадий Родионович Громов, — сухо ответил он, придвинув ногой табуретку и усаживаясь на неё.
Высокий. Из одежды брюки, белая рубашка без галстука и с ослабленным воротом. Бежевое пальто. Хорошее, но старое и уже порядком потёртое. На покрытом морщинами лице щетина. Да и вообще, выглядел он как старый пёс, который с куда большим удовольствием сейчас лежал бы на диване в хозяйской квартире и дрых.
Но куда сильнее меня удивили эмоции. В них не было ни намёка на леность или желание поскорее разделаться с работой и пойти отдыхать. Нет. Цепкое и колючее внимание. Холодная сосредоточенность, подкрепленная какой-то удивительно жёсткой уверенностью в самом себе.
И это заставило меня напрячься. Встречал я в своей прошлой жизни несколько таких вот ребят. Как правило, именно они могли доставить огромное количество проблем. Конечно, на его счёт я мог и ошибаться, но если нет, этот мужик станет либо чудовищной головной болью, либо очень и очень хорошим союзником…
…да только такие вот ребята всегда относились к таким, как я, с отвращением и презрением. Всё же слишком часто адвокаты вставляли палки в хромающую на все колёса телегу справедливости.
И совсем уж редко они хотели смотреть на то, кто этой телегой управляет.
— И? — поинтересовался я, отставляя в сторону пустой стаканчик из-под пудинга. — Что интересного расскажете?
— Я? — удивился он, хотя и вышло это как-то наигранно. — Я думал, что расскажете мне вы. Ведь это не меня нашли без сознания у входа на заброшенный завод, где, если верить судебным экспертам, застрелилось и покончило с жизнью семь человек.
Марина тут же уставилась на меня с выражением полного удивления. Эх, совсем неопытная она в этом. Кто же так свои эмоции показывает?
— Понятия не имею, о чём вы, — пожал я плечами. — Мы гуляли там с другом.
— Ещё скажи, что случайно туда забрели, ты упал, ударился головой и потерял сознание, а твой дружок так расстроился, что сам себя избил, — усмехнулся он, прекрасно понимая, что я лгу ему в глаза.
Ну почему бы и нет. Эта теория не хуже любой другой.
— Знаете, вот ведь какое совпадение. Именно это я хотел вам рассказать.
Он снисходительно посмотрел на меня.
— Забавно, а вот твой друг рассказал мне совсем другую историю, — продолжил улыбался он.
Хм… Не. Не верю. Виктор точно не стал бы болтать. Или нет? Сосредоточившись на его эмоциях, отбросил в сторону показное веселье. За ними довольно умело скрывалась настороженность и что-то вроде… расчетливости?
Понятно. Старый, как дерьмо мамонта, приём. Разделить двух свидетелей и опрашивать их отдельно друг от друга в надежде, что один сдаст другого. Главное, не дать им согласовать свои версии… блин, да что я как преступник-то мыслю⁈ Этот гад заслуживал то, что с ним случилось. За это я точно извиняться не стану.
Нет, со мной такой номер не пройдёт.
— Понятия не имею, что вам рассказал Виктор, Геннадий Родионович, но точно не то, что вы так жаждете услышать. А поскольку предъявить вам мне нечего, я всё ещё жду, когда мне официально объявят…
— Объявят о чём? — спокойно спросил он, но я ощутил раздражение и что-то вроде лёгкой досады, что его уловка не сработала.
— О том, задержан ли я.
— Потому что если нет, я собираюсь забрать своего клиента, — тут же добавила Марина.
— Ваш «клиент» напал на сына имперского аристократа, — напомнил как бы между делом Громов.
— И вы уже готовы предъявить обвинение? — тут же спросила Марина, всего на секунду опередив меня. — Или же в связи с этим делом есть ордер?
— Его отец это сделает…
— Но ещё не сделал, — парировал я.
Ладно. Признаю, ситуация неприятная. Не думал, что та история ударит по мне так неожиданно. Хотя следовало быть готовым. Если подумать, то в ресторане я врезал ему первым. Тут мне крыть нечем, признаю. А вот в том, что касается потасовки на улице, то там уже он напал на меня. Эти два момента могли поставить дело на две абсолютно разные стороны.