– Прости! – в унисон стонем.
– Да шучу, – смеется парень. – Ух, прямо как в эротических снах. Вы обе в моей постели! – Он хлопает в ладоши. – Идем, вам надо выпить. Скоро начнется увлекательная БДСМ-игра авторства Червонца.
Прежде чем спуститься, Дремотный сушит нас с Венерой феном. Мы хихикаем. Вернувшись в гостиную, садимся на диван. Дремотный выпытывает у ушастых парней-близнецов, куда делась его игуана Кеша, за которой он просил следить.
– Кешка случайно облить коньяком, – оправдываются ребята, шутливо изображая акцент гастарбайтеров.
– Мы мыть Кешка.
– Плохой Кешка нас кусать.
– Мы Кешка в стиральная машинка в подвале.
– Кешка кататься.
Дремотный хватается за голову, убегает, сбивая всех с ног. Парни хохочут и подрываются следом.
Венера потягивается, как скучающая кошка.
– Вы из какой канализации выползли? – смеется Леся. – Две мокрые курицы.
Мы с подругой решаем с ней не говорить. Да и не приходится. Лесю перехватывает парень с третьего курса, что-то шепчет на ухо и тянет за собой.
– Конечно, – громко восклицает она. – Давай. Но учти: если у тебя маленький, об этом узнает весь университет.
Замечаю на лице кавалера сомнения, потом вижу Макса в костюме пирата. Бывший движется к нам, но на полпути Венера кричит ему:
– Стой! Ты так прекрасен на расстоянии в десять метров. Будь любезен, порадуй нас, застыв у подставки для зонтов.
Макс фыркает и меняет вектор в сторону второго этажа. Я беру с кофейного стола миску с чипсами. Венера наливает нам ромовый пунш, в нем переборщили с корицей. Чокаемся, отхлебываем, и подругу озаряет гениальная идея:
– Пойдем со мной на свидание!
– Ты красавица, но…
– Со мной и Глебом, глупая женщина.
– Чего, блин?
– Ты увидишь, что у нас любовь. – Венера прижимает ладони к сердцу. – Настоящая! А я вас подружу. Стопудово! Вы поболтаете, будет весело.
Я смотрю на подругу с ужасом:
– О чем?!
– У вас же есть общая тема, ну? Твой парень. Леонид.
Я со стоном закрываю лицо.
– Ради меня, Эми! Я лишь хочу, чтобы ты поняла, я… боже, когда он рядом, со мной первый раз такое, это даже не передать! Представь, что встретила человека, которого можешь слушать бесконечно, он – целая вселенная, понимаешь?
– Понимаю…
– Че кислые? Я не навсегда ушел.
Дремотный плюхается к нам. Я оказываюсь зажата между ним и Венерой.
– Эй, не грусти, детка, что мне сделать для тебя? – подбадривает Руслан, туже затягивая каштановый хвост на затылке.
– Выкопай яму, засунь меня туда и зацементируй.
– Оу, – хмурится он.
Венера закатывает глаза, скрещивает руки и дуется. Дремотный достает из куртки ящерицу, показывает нам:
– Ошейниковая игуана. Видите у нее на шее черные и оранжевые полосы?
Я аккуратно глажу питомца по зеленовато-серой спине с мелкими пятнышками. Игуана маленькая, не больше пятнадцати сантиметров. Венера морщится. Другие девчонки подлетают к парню, лопоча и умиляясь. Не потому, что им нравится ящерица, конечно.
Они флиртуют. Увидели, в каком доме Дремотный живет, и объявили его объектом охоты. Только добыча упрямо делает вид, что не понимает намеков, а потом и вовсе (будто бы случайно) взмахивает стаканом, обливая девушек каплями пунша. Охотницы убегают в туалетную комнату.
Взгляд черных глаз Дремотного направлен на Венеру. Кажется, ему важно, что она подумает. Подруга разглаживает ткань платья с таким лицом, словно оно в грязи.
– Как там адвокат поживает? – спрашивает Дремотный, заполняя паузу. – Новых подозреваемых по делу загадочного убийцы не появилось?
Я нервно тру переносицу.
– Да никто его не поймает, – говорит Венера. – Таких бог бережет.
– Ну что ты несешь? – ругаюсь я.
– Сама знаешь.
– Чего раздражаешься? – подталкивает локтем Дремотный.
– Меня бесит, что вы считаете злодея героем. В криминологии это называется нейтрализацией. Маньяк убеждает себя, что делает мир лучше, а вы поддерживаете его безумную мораль, подпитываете, заставляете его окончательно убеждаться, что он служит высшей цели. Это кошмар! Именно так стираются границы между добром и злом.
– Их априори не существует, – зевает Дремотный, пробуя задеть рукой Венеру, но та наклоняется вперед. – Они выдуманы теми, кому это нужно. Измени в мире пару деталей… и мораль перевернется.
– Мы говорим о конкретном человеке. Вы занимаетесь отрицанием жертв. Акцентируете внимание на их личности, называете жестокие убийства возмездием, справедливостью. Превращаете маньяка в святого мстителя.
– Романтизация некоторых преступлений была во все времена.